в грязи, одно копыто обломано ― должно быть, она выбила дверь своего стойла, почувствовав мою боль.

В двух шагах от нее единорог несется по арене со всей силой ночной бури, обретшей плоть, и искры летят из-под его копыт.

Я смотрю вверх ― солнце начинает пробиваться сквозь облака.

― Бастен! ― Я протягиваю руку, и он берет ее. Доверяя мне. Поддерживая меня. ― Мне нужно встать на твои плечи. Быстро.

― Маленькая фиалка, ты можешь наступить на мое сердце, если хочешь.

Он формирует руками стремя, и я снимаю туфли на высоком каблуке и босиком забираюсь на него. Другой ногой я упираюсь в его согнутое бедро, а затем поднимаюсь выше. Опираясь на стену, я встаю на ноги, балансируя на его широких плечах.

Он обхватывает мои ноги руками, чтобы удержать меня, и смотрит вверх с напряженным вниманием, как будто скорее умрет, чем уронит меня.

― Когда я скажу… ― я отрываю кусок шелка от платья и завязываю его как маску вокруг носа и рта, ― подбрось меня в воздух.

Я ищу положение, чтобы я могла оттолкнуться, и он вздрагивает, когда моя пятка наступает на его правое плечо. Я бросаю на него обеспокоенный взгляд, но он лишь морщится и кивает:

― По твоей команде.

Райан, Фольк и солдаты в шоке смотрят, как Мист и единорог бегут по арене в нашу сторону. Даже волканские воины, сражающиеся на песке, замирают, не в силах оторвать взгляд от благоговейного зрелища. Может, в Волкании и есть грифоны и золотые когти, но у лорда Райана Валверэя есть единорог.

Существо еще более редкое, чем сами боги.

― По моей команде! ― кричу я Бастену, когда Мист несется ко мне. ― Сейчас!

Он плавно подбрасывает меня к Мист. Его правая рука ― обычно более сильная ― странно дрожит подо мной, и только когда я упираюсь в нее всем весом, я понимаю, что она сломана.

Но уже слишком поздно. Я прыгаю на Мист. Мои пальцы впиваются в основание ее гривы, а правая нога обхватывает ее спину, икры скользят по гладким бокам и прижимаются к ней.

― Ваууу! ― кричу я сквозь повязку на лице, торжествуя, что оседлала свою верную кобылу. Никто не сможет определить ее преклонный возраст по шагу; она скачет уверенно и надежно, как река Иннис.

Мы кружим по арене рядом с единорогом, а волканские налетчики настолько ошеломлены, что на время забывают о том, что должны убивать наших солдат.

Ты уже делала это раньше, Сабина, ― говорю я себе. ― Ты сможешь сделать это снова.

Я взбираюсь на спину Мист и приседаю, цепляясь за ее гриву. Мои волосы развеваются вокруг меня, тяжелая коса грозит распуститься. Я бросаю взгляд на спину единорога. Его мускулы пульсируют, как потоки воды под кожей. Его неземная и ужасающая красота гипнотизирует. На секунду я чувствую себя в ловушке времени ― как будто открылся портал в другой мир, позволяющий мне заглянуть в прошлое.

Загадочный, древний голос из глубины моей души снова шепчет мне.

T…

Грифоны разлетаются над головой, привлекая мое внимание как раз в тот момент, когда я почти уловила таинственное послание голоса. Парящее в небе лицо короля Рашийона распадается на птиц, но чумная пыль все еще сыплется вниз.

Мои ноги напрягаются.

Если я собираюсь это сделать, то это должно произойти сейчас.

С криком я прыгаю с Мист и приземляюсь прямо на единорога. Спина у него широкая, растягивает мои бедра, но я обхватываю его икрами и упираюсь пятками.

― Вперед! ― подбадриваю я его.

Получив свободу действий, он мчится еще быстрее. Мист остается позади нас, а его мощные шаги сотрясают землю. Мир за пределами арены превратился в сплошное пятно. Пот пенится на его шее и плечах, но не от усталости. Острые пряди его гривы режут мне ладонь, но я не обращаю внимания на боль, сосредоточившись только на захватывающей дух езде.

Я не знаю, когда именно это происходит, но мы находим общий ритм. Прекрасный момент, когда его движения и мои идеально синхронизированы, мы словно два танцора, отдающиеся музыке. Всплеск адреналина прокатывается по мне. Я ощущаю его силу, это дикая энергия, требующая уважения. Благоговение охватывает меня, ветер развевает мои волосы.

Это больше, чем просто возбуждение; это связь, которая затрагивает какие-то забытые глубины внутри меня.

Голос шепчет снова: Торр.

Торр, ― повторяю я в голове священное заклинание.

Единорог мгновенно откликается. Его шаг ускоряется, копыта летят над песком, как крылья, когда он обегает дальний конец арены и направляется назад. По мне проносится дрожь, предчувствие какой-то древней магии, которую я только начинаю исследовать, пока лишь прикоснувшись к ней.

Но имя горит во мне с уверенностью утренней звезды.

Торр! ― Кричу я. ― Я нарекаю тебя Торр!

Мышцы единорога вздрагивают подо мной, словно он заново родился. Я тоже чувствую себя изменившейся. В этот момент, сидя на звере, на котором осмеливались ездить только боги, я чувствую себя так, словно открываю величайшие тайны мироздания. Как будто я ― сама бессмертная Солена. Богиня природы. Связанная с магией на таком уровне, который человечество никогда не сможет познать.

Но теперь я знаю. Каким-то образом я чувствую это.

Что-то меняется между нами ― впервые Торр не сопротивляется моим командам. Когда я направляю его влево, он тут же отклоняется. Когда я подбадриваю его, он ускоряет шаг. Мы с ним едины так, как я чувствовала себя раньше только верхом на Мист.

С трепетом я осознаю, что в моем распоряжении оружие, которому нет равных во всех семи королевствах.

Я откидываюсь назад, двигая бедрами, и Торр тут же останавливается. Его легкие вздымаются под моими бедрами. Из его ноздрей вырывается пар. По его толстой шее стекает пена пота; и все же я чувствую, что он использовал лишь малую часть своей силы.

Арена превратилась в поле боя. Мертвые тела лежат на трибунах и свисают через перила. Павшие солдаты истекают