У меня на лбу выступает пот. У меня кружится голова, я дезориентирована. Волканский рейдер спрыгивает на песок арены, и Райан выхватывает меч, хотя между нами десятки Золотых Стражей.

― Иди! ― Райан подталкивает меня к выходу. ― Сабина, ради…

ВАЛ-ВЕ-РЭЙ

Звук раздается в моих ушах, как раскат грома, и я сжимаю голову двумя руками.

Я протискиваюсь между Райаном и Бастеном и смотрю на небо, где птицы сменили строй. На фоне облаков вырисовывается ужасающее лицо.

Солдаты под аркой вглядываются в крылатых существ. Я с нарастающим ужасом наблюдаю, как небо становится холстом для зловещего лица Безумного короля, созданного из теней и перьев. Его глаза ― темные стаи собравшихся птиц. Его рот открывается вместе с их бьющимися крыльями.

Я не могу не дрожать, когда безмолвный взгляд короля Рашийона скользит по мне. Это не благосклонный правитель, это предвестник тьмы, его послание пронизано угрозами, и я стою, не в силах отвести взгляд от ужасающего зрелища.

От лица моего отца.

Стая слегка сдвигается, и гротескный рот шевелится.

ВАЛ-ВЕ-РЭЙ, ― снова раздается в моем сознании мрачный голос. Птицы говорят со мной все вместе, но через них говорит кто-то еще.

СЕЙЧАС НАША СДЕЛКА ТЕБЯ УСТРАИВАЕТ, ВАЛВЕРЭЙ?

Мои ногти впиваются в руку Райана достаточно сильно, чтобы пустить кровь.

― Рашийон говорит с тобой. Общается через птиц.

Лицо Райана бледное, но глаза горят отвагой.

― И что он говорит?

― Он сказал что-то о сделке.

Лицо Райана мгновенно застывает. Он кладет руку на эфес меча, и его челюсть напрягается.

― Сделка? Что он имеет в виду?

Голос снова звучит в моей голове, так требовательно, что перехватывает дыхание.

СЛУШАЙТЕ, КОРОЛЕВСТВО ЮЖНОГО БЕРЕГА. ИЗБРАННЫЕ ПРОБУЖДАЮТСЯ. ГОБЕЛЕН ТКЕТСЯ ЗАНОВО. СТАРЫЕ УЗЫ СКРЕПЛЯЮТСЯ ВНОВЬ. ВЕРНОСТЬ ВОЛКАНИИ ДЕРЖИТСЯ НА ВЕКОВЫХ ДОГОВОРАХ, ПОТОК СИЛЫ НЕ ИМЕЕТ СЕБЕ РАВНЫХ. СМОТРИТЕ, ЛЮДИ АСТАНЬОНА: ЭХО ВАШЕГО НЕПОВИНОВЕНИЯ ― ЛИШЬ МИМОЛЕТНАЯ ТЕНЬ НА ФОНЕ НЕУМОЛИМОГО ПРИЛИВА. КАК ТОЛЬКО ЗАВЕСА ИСТОНЧИТСЯ, ПРИСЛУШАЙТЕСЬ К ЗОВУ. УСТОИТЕ ЛИ ВЫ, КАК САЖЕНЕЦ НА ПУТИ БУРИ, ИЛИ СДАДИТЕСЬ НЕИЗБЕЖНОМУ РАССВЕТУ?

Я хватаюсь за арку, чтобы не потерять сознание, пока произношу грубый перевод загадочных предупреждений.

― Он предупреждает жителей Астаньона о грядущей борьбе. Боги пробуждаются. Он говорит, что они встанут на сторону Волкании, как предписывает древний договор, и Астаньон должен поклясться в верности или встретить их гнев…

Голос сменяется с рокочущего рева на внезапный зловещий шепот у меня в голове.

Я нашел тебя, дочь. Я всегда тебя нахожу. Скоро ты будешь со мной.

Мои колени готовы подкоситься. На трибунах раздается звон мечей, когда стражи вступают в схватку с волканскими воинами. С неба все еще сыплется чумная пыль.

Все вокруг меня умирает.

― Я. ― Мой голос хриплый, едва слышный. ― Он говорит обо мне. Что он нашел меня. Думаю, налетчики пришли за мной.

― Черт возьми, Райан! ― проклятие Бастена разрывает воздух. ― Разве я не предсказывал этого? Он идет за ней, как я и говорил. Он неумолим, когда дело касается ее!

Маска Райана сползает, выдавая мгновение неуверенности. Но его самообладание тут же возвращается.

― Сабина должна стать моей королевой ― и будь я проклят, если позволю Волкании забрать ее.

Он выхватывает меч.

― Что, черт возьми, ты собираешься делать, рубить чуму? ― рычит Бастен.

― Я начну с нескольких дюжин воинов, ― говорит Райан.

У меня перехватывает дыхание, тиски сжимают грудь, когда слова отца эхом звучат в моей голове. Каждое слово ― это удар молотом по моему рассудку. Ни один человек не способен говорить через грифонов, как это делал Рашийон, ― разве что сами боги ему помогают.

Неужели это правда? Боги уже пробудились? Помогают ему?

С арены хромает солдат, весь в крови и грязи. Когда он откидывает защитную ткань с подбородка, я узнаю Фолька. Его седеющие волосы покрыты песком. На левом виске глубокая рана.

― Лорд Райан. Вульф. ― Он тяжело дышит. ― Нападающих слишком много. Поначалу мы превосходили их числом, но грифоны уничтожили слишком много наших солдат. Мы должны отступить.

― Отступить? ― цедит Райан. ― Похоже, что я знаю значение этого слова?

С ужасом я касаюсь руки Фолька и спрашиваю:

― Ты видел Сури и Ферру в ложе?

Он кивает, кашляя в рукав рубашки.

― Максимэн затащил их в кладовку, я полагаю, они пока в безопасности, но заперты там.

Мои мысли путаются, страх за друзей переплетается с моими личными, темными переживаниями. Меня переполняет желание действовать ― но как? Ощущение беспомощности душит, наваливается неподъемным грузом, грозя утопить меня.

― Что прикажете, милорд? ― Фольк спрашивает Райана. Полдюжины солдат остаются с нами у входа. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что на всей арене в живых осталось около трех десятков солдат. Ощущение полной безнадежности ― один камень, сдерживающий бушующий поток.

Могу ли я позволить, чтобы все закончилось вот так? Пленением, похищением в проклятое королевство, в то время как мои близкие лежат павшими или пораженными болезнью?

Когда-то, когда налетчики моего отца схватили меня, я призвала пчел, и они вняли моему зову, став живым щитом против его воли.

Но что теперь? Какую силу природы я могу призвать? Пчелы, тигры, ястребы, волки ― никто не сможет усмирить эту бурю.

Но тут в глубинах отчаяния забрезжил огонек надежды.

Сабина! Я иду!

Огонек надежды вспыхивает и распространяется, как лесной пожар. Тиски на моей груди ослабевают, паника отступает. Когда я, пошатываясь, иду к арене, со стороны сломанных ворот по песку навстречу мне летит знакомая фигура.

Это Мист. Моя прекрасная лошадь. Моя храбрая девочка. Словно белый хвост кометы, она разрывает чумную пыль, которая падает вокруг нее не причиняя вреда, как пушинки одуванчика. Ноги