Шрифт:
Закладка:
«Императорская казна урезала финансирование армий независимых фьефов, – сказал тогда Кано. – Вам не остается иного выбора, как сократить численность войска».
Подобная перспектива Кимо не нравилась. В конечном итоге армия была опорой его трона.
«Раз вы не думаете, что Нода и Дору способны многого достичь, то почему бы не продать им оружие, чтобы выручить деньги на содержание вашей армии? – продолжал Кано. – А если эти двое станут более чем досадной помехой, император наверняка обратится к вам, чтобы подавить их мятеж, и тем самым подтвердит вашу ценность для трона Одуванчика».
Кимо решил, что при подобном раскладе он все равно останется в выигрыше, при любом повороте событий.
Но вот незадача: когда мятежники действительно добились успеха, миссию по подавлению бунта возложили не на него, а на принца Фиро. И хотя он наотрез отказался от дальнейших сделок с бунтовщиками, шпионы герцога Коды наводнили остров, выискивая доказательства причастности Кимо к заговору. Он не решался обсуждать положение дел во дворце с министрами, опасаясь, что кто-то из них уже работает на секретаря предусмотрительности и ловит каждое неосторожное слово.
Тэка Кимо снова осушил кубок, с наслаждением чувствуя, как обжигающая жидкость опускается по пищеводу. Ему хотелось уснуть и увидеть сон про прежние славные времена, когда он спал под открытым небом, подложив под голову седло, и когда кровопролитие считалось не грехом, а мерилом истинной доблести мужчины. Он, между прочим, как-то раз убил короля! А сейчас вынужден прятаться в лодчонке посреди озера, чтобы втайне от всех пожаловаться помощнику на судьбу.
Благочестивый мирянин собрался однажды на Волчью Лапу,
Жемчуга вздумал найти он и стать побогаче.
«Зря ты это затеял, – сказали купцы из Тоадзы. —
Как никогда, нынче в море опасны акулы».
Из тумана и дождевой мороси появилась другая лодка и подплыла ближе. Стоявший на корме человек в плаще из листьев банана и лотоса греб единственным длинным веслом. На шее у него висело ожерелье из акульих зубов – не очень-то уместное на водах этого спокойного пресного озера, а в ногах лежали корзина и несколько удочек. Не признав герцога и капитана, мужчина по-приятельски помахал им и продолжил громко распевать грубым голосом:
«Благочестив я и очень богов уважаю, – ответил мирянин. —
Тацзу придет и меня защитит непременно».
Устричным он обзавелся ножом
И, увесив для тяжести ноги камнями,
Стопы направил он в гавань за лодкой.
«Ты не ходи, – говорили ему рыбаки у причала. —
Как никогда, нынче в море лютуют акулы».
«Благочестив я и очень богов уважаю, – ответил мирянин. —
Тацзу придет и меня защитит непременно».
Вышел он в море и, времени зря не теряя,
Греб все и греб, пока берег не скрылся из виду.
Вставши на борт, вознамерился спрыгнуть мирянин.
«Ох, не ныряй! Не ныряй!» – закричали тут чайки.
«Благочестив я и очень богов уважаю, – ответил мирянин. —
Тацзу придет и меня защитит непременно».
В море нырнул он, надеясь найти крупный жемчуг,
Но за ногу его ухватила кривыми зубами акула.
«Тацзу, владыка, за что мне такое?» – взмолился мирянин.
Кровь его пеной по морю плыла, боль туманила разум.
«Будь ты воистину благочестив, – так ответил бог Тацзу, —
Внял бы сразу моим провозвестьям трехкратным».
И затихли навеки мольбы,
Ибо сгинул в пучине мирянин.
Рыбак растворился в тумане, но звуки его песни звучали еще долго.
– Господин Кимо, позвольте мне говорить откровенно, – сказал Кано То. – Вам следует внять предостережениям. Куни Гару из тех, кто вроде бы радушно улыбается, однако уже в следующий миг запросто вонзит нож вам в спину. Если вы не начнете безотлагательно действовать, то вскоре присоединитесь к Гегемону в загробной жизни.
Тэка Кимо ошеломленно посмотрел на друга:
– Ты намекаешь на измену? Но с какой стати?
Череда выражений сменилась на лице Кано, прежде чем он наконец принял решение.
– Вспомните о той, кого называли Сокровищем Аму.
– О Кикоми? Этой распутной девке?
– Не смейте так говорить о ней!
Кимо поставил кубок на стол, помрачнев:
– Вы забываетесь, капитан То.
Усилием воли Кано То сбавил тон:
– Простите меня за эту вспышку, господин Кимо. – Он принял формальную позу мипа рари. – Я вызволил принцессу Кикоми из воздушного корабля-тюрьмы Киндо Мараны. Она была женщиной несравненной красоты и мудрости. Я никогда не верил в бессовестную ложь, которую распространяли о Кикоми после ее смерти.
– Каждому ребенку известно о ее предательстве…
– Как может человек, сами победы которого основаны на предательстве, говорить о чести? После войны Куни Гару увековечил имена всех знатных людей, погибших во время восстания против Ксаны. Джидзу почитают в На-Тионе, Мокри поклоняются на Волчьей Лапе, даже Гегемону с благословения императора воздвигнут на Туноа мавзолей. Кикоми – единственное исключение. Нам на Арулуги никогда не позволят выстроить в память о ней храм, а трусливые ученые, стремясь угодить императору, продолжают порочить репутацию несчастной принцессы в исторических книгах.
– Такое отношение императора к ней вполне объяснимо. Она убила Фина Цзинду, наставника Гегемона и самого императора…
Кано рассмеялся:
– Куни Гару может скрывать темное прошлое за красивыми словами о чести, но истина жива в сердцах людей. Он боится принцессу Кикоми, а потому за ложью о ней скрывает правду о самом себе. Поверьте, этот человек – мастер непостоянных союзов, искусный манипулятор, который не заслуживает преданности. Он расправится с вами.
Тэка Кимо поразмыслил над словами Кано. Когда Куни вел войну, ему нужны были люди вроде Кимо, а после победы у Рана-Киды невозможно было не вознаградить тех, кто рисковал жизнью ради восхождения Куни на трон. Но теперь, когда царит мир, нуждается ли в нем император? Постепенно память о былых заслугах Тэки тускнеет, так почему бы Куни Гару и впрямь не обойтись с ним, как некогда с Гегемоном?
– Королева Гин поклялась не допустить, чтобы с нами что-то случилось, – сказал Кимо.
– Ну и где сейчас маршал? Почему она не на полуострове Каро и не ходатайствует за вас?
Кимо ничего не ответил. Знаки были расплывчатыми, как туман войны.
– Арулуги искусен в войне на море, – продолжал Кано. – Если вы укрепите сердце и ударите первым, то еще сможете вырвать инициативу у Куни Гару.
