и подвергала проверке прекрасную сторону человеческой натуры. Поэтому случайные проявления щедрости не были тут таким уж неслыханным явлением.

Крестьянка погребла обратно, за ее лодочкой разбегался по гладкой поверхности озера след из волн. Дама извлекла маленький костяной нож и вскрыла коробочку, достав семена. Затем счистила упругую оболочку, вскрыв белые ядрышки внутри.

Фара смотрела на нее как завороженная. Она съела немало засахаренных семян лотоса и обожала пасту из лотоса на десерт, но свежих семян этого растения не видела никогда.

– Я хочу одно. Можно?

– Фара! – одернула сестренку Тэра. – Веди себя прилично.

– Я купила их, чтобы поделиться, – ответила дама со смехом. – Но вам придется подождать. Если вы получите их сейчас, они вам совсем не понравятся.

Под взорами девочек дама отложила нож, вытащила из пучка волос булавку и стала протыкать семена по центру, одно за другим.

– В середине каждого семени есть зеленое ядрышко, зародыш, такой горький, что вам вряд ли доводилось пробовать нечто подобное.

Она передала проткнутые семена Фаре и Тэре, и те, поблагодарив даму, положили их в рот. Вкус был изумительный: прохладный, освежающий, сладкий, но не приторный.

Фара засмеялась и заболтала ногами в воде.

– Сдается мне, что угощение из семян лотоса, за которые тебе самому не пришлось платить, следует добавить в ваш список великих удовольствий.

Тэра вздохнула.

Дама посмотрела на нее с интересом.

– А теперь что не так? – спросила она.

– Мне грустно при мысли… при мысли о будущем, которым я не могу управлять.

– Никто не может управлять будущим, – ответила дама. – Даже боги. Но позвольте рассказать вам одну историю. На Арулуги готовили в чайных особые лакомства. Чего только не добавляли при помощи зубочистки в пустые ядрышки семян лотоса: пасту манго, кусочки бекона, крабовое мясо, стружку из ароматизированного яблоком льда, морскую соль и прочее. Смесь из зерен подавали на большом блюде компании пирующих, и каждый радовался сюрпризу, какой бы вкус ему ни достался.

– А что, если кому-то в качестве шутки вдруг доставалось семечко без выковырнутой сердцевины? – лукаво спросила Фара.

– Как вижу, мне не стоит звать тебя на помощь, готовясь принимать гостей, – заметила дама, рассмеявшись холодно и сухо. – Поточники любят говорить, что сердцевина пустоты – это идеальное состояние. В сердцевине пустоты кроется бесконечный потенциал для будущего: радость и гнев, печаль и счастье. То, чем мы наполним свои сердца, сильно влияет на нашу судьбу. Сильнее, чем природные таланты, обстоятельства нашего рождения, капризы удачи или даже вмешательство богов. Если вам не нравятся истории, которые вам рассказывают, наполните свое сердце новыми историями. Если вам не нравится пьеса, которую вам дали, пропишите для себя новые роли.

«Имя мое означает Прогоняющая Скорбь, – подумала Тэра. – И когда горечь в сердце моем рассеется, то, что останется в нем, – это и будет возможность».

Она посмотрела на собеседницу и представила свое сердце, становящееся более легким, пустым и вместительным. Тэра была уже почти уверена в том, кто такая эта дама. То был удивительный момент: оказаться на расстоянии вытянутой руки от богини.

– Я открыла новое удовольствие в жизни: разговаривать с вами в течение часа.

Ее собеседница хмыкнула:

– Каждое из перечисленных мною удовольствий станет полнее, если разделить его с другом. Истинный друг – это зеркало, отражение в котором показывает нам правду.

– Зеркало?

На миг сердце Тэры снова потяжелело, когда она вспомнила, как Дзоми Кидосу бесцеремонно оттолкнула ее. Кто ее истинный друг? А потом на память девушке пришли странные зеркала, встревожившие отца.

Ею овладел дерзкий порыв извлечь всю возможную пользу из разговора с богиней: а почему бы и нет?

– А что вы можете сказать про устройство отполированных зеркал, отражающих духов?

– О, я вижу, что имею дело с умом находчивым и упорным, как у твоей матери, – промолвила удивительная женщина. – Полагаю, с моей стороны не будет нарушением правил, в буквальном их смысле, если я приведу вам еще одну метафору.

Дама бросила одно из семян лотоса в озеро. За миг до того, как оно должно было коснуться воды, оттуда выпрыгнул золотой карп и поймал его ртом. После этого карп остался у поверхности, ожидая нового угощения. Он трепыхался в воде, отчего по ней расходились концентрические волны.

– Какая прекрасная рыба! – вскричала Фара.

– Мое любимое создание, – ответила дама. – Но следите за рябью.

Волны разбегались, пока не ударились о прямой край пристани, после чего отразились от него обратно, к центру озера, новой серией концентрических волн. Волны, исходящие от карпа, и волны, отраженные от пристани, сталкивались, образовывая переплетающийся узор.

– Это выглядит похоже на чешую рыбы, – заметила Тэра.

– Когда гребни двух волн сливаются, образуется более высокая волна. Когда впадины между волнами накладываются друг на друга, получается более глубокая впадина. Когда гребень одной волны встречается с впадиной другого, обе волны поглощаются. Отсюда и берется узор, – пояснила дама.

– Это метафора дружбы? – спросила Тэра. – Вы имеете в виду, что общая сила способна сделать нас сильнее и исправить наши недостатки, но наши недостатки, накладываясь друг на друга, могут только ухудшить дело. А потому лучше иметь много друзей.

– Ты хорошая ученица, – проговорила дама. – Ты усвоила урок, который я даже не собиралась преподавать. Я хотела только сказать, что тебе следует поразмыслить над волнами и отражениями, так как свет, по истинной своей природе, имеет с ними очень много общего.

Тэра не была уверена, что поняла, но смотрела на волны, стараясь запомнить узор. Они ели семена лотоса, пока не начало смеркаться и девочкам не пришла пора возвращаться домой.

Глава 25

Состязание в хитрости

Пан, Арулуги и полуостров Каро, седьмой месяц одиннадцатого года правления Четырех Безмятежных Морей

– Меры безопасности приняты? – спросила Джиа.

Кастелян Ото Крин кивнул:

– Мастера-зеркальщики будут молчать.

– И мастерская сожжена, чтобы от их секрета не осталось ни следа?

Волна тошноты накатила на Ото Крина. Даже в бытность свою разбойником он не выносил вида крови. Кастелян надеялся, что Джиа утешит его, но не дождался. Ему подумалось, что его любимая все больше и больше отличается от той женщины, которую он некогда знал, но Ото отогнал эту мысль прочь. Госпожа Джиа – нет, императрица, поправил себя Крин, – всегда знает, как поступить правильно, а он будет помогать ей, и не важно, что сам он об этом думает.

Любовь требует жертв.

– Как насчет второго моего поручения? – осведомилась Джиа.

– Анонимная записка передана шпионам герцога Коды. Корабль с Арулуги будет обыскан по прибытии на Туноа.

Императрица с облегчением выдохнула:

– Как только люди Рина займутся Тэкой Кимо, не