с ним в проливе Аму.

– Зачем? – удивилась Рисана, но потом заметила на лице Кого лукавую усмешку. – Ага, у тебя есть план.

– Кимо любезно «предлагает», чтобы каждый из нас подошел к середине пролива Аму без кораблей сопровождения, дабы у других владетелей Дара не создалось впечатления разлада между нами, – сказал Куни. – Я не уверен, что мой корабль способен одолеть его корабль в морской битве…

– А еще это слишком опасно, – вмешалась Джиа.

– …да и на помощь воздушных судов я рассчитывать не могу, чтобы не встревожить его. Что вообще у тебя на уме, Кого?

– Кимо увидит, что вы прибываете в назначенное место на единственном корабле, – ответил Кого. – Однако…

– …не все, что ты видишь, существует на самом деле: это справедливо как в трюках с дымом, так и на войне, – закончила за него Рисана.

Королева-консорт и секретарь предусмотрительности улыбнулись друг другу.

Куни поглядел сначала на одну, потом на другого, и в уме его забрезжила догадка. Он хмыкнул.

– Пусть с нами нет Луана Цзиа, но этот трюк достоин первого стратега Дара.

* * *

– Император согласился на мои условия? – Тэка Кимо в очередной раз перечитал письмо, дабы убедиться, что ничего не упустил. – Кано, наш план, похоже, сработал. Видимо, Куни Гару решил-таки, что не хочет воевать со мной, и предпочел вести переговоры.

– Куни Гару очень хитер и горазд на уловки, – сказал Кано. – Сдается мне, что не все так просто, как кажется.

– Это легко проверить, если он выполнит условия, поставленные мною в письме, – уверенно заявил Тэка. – Ну что он может сделать посреди открытого моря? Я за мили вперед увижу любую засаду. Ты совершенно напрасно беспокоишься.

– А по-моему, лучше приготовиться к неожиданностям, – не унимался Кано.

* * *

Император и герцог, каждый на обычном торговом корабле, сблизились примерно на длину лодки и бросили якоря. Оба вышли из кают и уселись на помостах, специально для этой цели сделанных на палубе. Перед каждым стоял столик с едой и напитками. Им предстояло разделить трапезу через волны, но сердца их теперь разделяла пропасть неизмеримо большая.

Что-то в этой сцене побудило Куни Гару вспомнить, как пятнадцать лет назад они с Гегемоном сидели друг напротив друга в двух плоскодонках на реке Лиру и обсуждали, как положить конец кровавому конфликту. Сейчас он сидел точно так же, отделенный полосой воды от другого воина. У истории странное чувство юмора.

– Рад видеть, что герцог Кимо добрался благополучно, – провозгласил Куни поверх волн. – Твое письмо заставляло предположить, что ты едва ли не на смертном одре.

У Кимо был вид несокрушимо здорового человека. Хотя он и был одет в толстые теплые одежды, более подходящие для зимы, не было сомнений, что он, вопреки своим заявлениям, совсем не болен.

Герцогу хватило совести покраснеть.

– Ренга, новость, что вы склонны проявить благоразумие, ускорила мое выздоровление.

– Да неужели? Когда же это, интересно, я был неблагоразумен?

Кимо набрал в грудь побольше воздуха и начал произносить приготовленную Кано То речь:

– Господин Гару и я были некогда равными владетелями Дара, стремящимися к идеалу ниспровержения деспотизма Ксаны.

Куни не переменился в лице, когда Тэка назвал его «господином Гару». Этого следовало ожидать.

А Кимо между тем продолжил:

– Но после победы восстания, вместо того чтобы вернуть мир на привычные пути, господин Гару свернул на дорогу, ведущую к повторению гнета Мапидэрэ. Вместо разделения земли на государства Тиро, равные друг другу, как то пытался сделать Гегемон, господин Гару присвоил себе титул императора и сохранил бо́льшую часть Дара за собой. Лишь жалкие крохи были брошены мне и другим владетелям Дара.

– Жалкие крохи, – пробормотал Куни. – Как я понимаю, три больших острова и территория, превосходящая по размерам иные государства Тиро, сходит теперь лишь за крохи.

А Кимо вещал дальше:

– Но даже после этого господин Гару не насытился. Со временем в его указах стало проявляться намерение ослабить наделенную фьефами знать и лишить ее войска и земель. Стало очевидно, что господин Гару не остановится, пока не сожмет весь Дара в своем кулаке. От имени моих наследников и тех, кто поддерживает меня, я требую от господина Гару справедливости.

– Требуешь справедливости? – переспросил Куни. – Ты снабжал мятежников на Туноа и сосредоточил против меня армию и флот. Я вызвал тебя для объяснений, но ты отказался явиться, сказавшись больным. Ты диктовал условия своему повелителю, выказывая сердце, склонное к измене. Однако я, вопреки здравому смыслу, терпел, не желая кровопролития. А теперь ты смеешь требовать справедливости?

– Если вы, господин Гару, уже решили для себя, что я вас предал, то говорить больше не о чем. Господин Гару, я прошу пожаловать мне королевский титул и объявить Арулуги, включая остров Полумесяца и Экофи, независимым государством Тиро, не связанным с вами вассальной клятвой. Тогда мы будем стоять вместе – вы на востоке, а я на западе, – как братья в вечной дружбе.

Куни рассмеялся. Хотя Кимо заучил наизусть довольно сносно составленную речь, он все равно говорил как уличный бандит, требующий свою долю добычи. Император покачал головой.

– А если я не соглашусь?

Кимо заскрежетал зубами:

– Флот и армия Арулуги способны силой поддержать мои требования. Мы приготовили огненные ракеты против воздушных кораблей. Хотя моей державе не хватит сил для вторжения на Большой остров, не думаю, что покорение Арулуги окажется для вас увеселительной прогулкой. И если вы объявите мне войну, то другие держатели фьефов Дара увидят в моей судьбе предвозвестие своей, и придут мне на помощь. Подумайте хорошенько, господин Гару, прежде чем принимать поспешное решение, о котором впоследствии можете пожалеть.

– К счастью, я не дам тебе шанса воплотить в жизнь свои темные планы, – произнес Куни.

Он ударил кулаком по столу, и десять стражников под помостом подняли рупоры, направили их в сторону моря и закричали в один голос: «Таранить корабль!»

Пока ошарашенные солдаты на судне Кимо суетились, выбирая якорь и давая ход, в ожидании, что Куни намерен таранить их корабль своим, море под ними вскипело.

– Никак кит? – спросил один из солдат.

– Да, похоже, не простой, а крубен? – предположил другой.

* * *

Тан Каруконо смотрел через толстые куски хрусталя, служившие глазами механическому крубену. Огромная подводная лодка парила футах в пятидесяти под поверхностью, в блеклом свете солнца вода казалась темно-зеленой. Время от времени мимо иллюминатора проплывали рыбы.

За спиной у Тана, во влажном чреве механического крубена, толпились солдаты, готовые открыть вентили паровой машины, приводимой в действие раскаленными камнями, которые набрали из подводных вулканов. Следуя указаниям начерченных лет десять