принцесс. Из дворца они выбирались, спрятавшись в повозках крестьян, которые доставляли свежие продукты на кухню, а потом просили проезжающих по дороге торговцев и фермеров подвезти их до берега озера.

– Если будем делать это чаще, боюсь, моя мать себе все волосы вырвет, – сказала Тэра. – Когда мы вернемся, она, скорее всего, заставит тебя писать логограммы из ста черт сто раз.

– Оно того стоит.

– Действительно стоит, – произнес незнакомый голос.

Девочки обернулись. К ним обращалась какая-то необыкновенно красивая дама. У нее были золотистые волосы и голубые глаза, а смуглая кожа выглядела гладкой, как отполированный янтарь. Платье из голубого шелка струилось вокруг ее стройной фигуры, словно вуаль из воды. Голос у незнакомки был мягкий и прохладный, как ветер, что колышет ветви плакучей ивы.

Тэра встала и склонилась в джири, предположив, что перед ними хозяйка одного из близлежащих крупных имений, которой, скорее всего, принадлежал этот причал, как и прилегающие земли.

– Простите, что мы прошли сюда без разрешения. Мы немедленно уйдем.

Дама улыбнулась и покачала головой:

– Зачем же уходить? В жизни есть четыре великих удовольствия, и это одно из них.

– А что это за четыре великих удовольствия? – заинтересовалась Фара, в которой тут же пробудилось любопытство.

– Сидеть у уютного огня зимой, когда за окном падает снег. Взбираться на высокое место после весеннего дождя, чтобы полюбоваться возрожденным миром. Поедать крабов, запивая их свежезаваренным чаем, в часы отлива. И погрузить ноги в покрытое лотосами озеро в разгар лета.

– И только-то? – воскликнула Фара, слегка разочарованная. – А я думала, вы назовете что-нибудь более…

– Более впечатляющее? – спросила дама.

Девочка кивнула.

Незнакомка усмехнулась:

– Когда поживете на свете с мое, то поймете, что величайшие в жизни удовольствия вовсе не являются чем-то из ряда вон выходящим. Лучше иметь одного настоящего друга, способного услышать голос твоего сердца, когда ты робко берешь ноту на цитре, чем упиваться бездумным обожанием миллионов.

Тэра пристально вгляделась в безмятежное лицо женщины и поняла, что не может определить ее возраст. Вот сейчас она вроде бы казалась юной, как сама Тэра, но стоило отражающемуся от озерной ряби свету упасть на ее лицо, и оно вдруг выглядело старым, словно у бабушек, что работали на близлежащих полях.

Тэра поразмыслила над словами дамы. Она не была уверена, что согласна с ними, но точка зрения собеседницы представлялась ей по меньшей мере интересной.

– Как я понимаю, вы, госпожа, принадлежите к поточникам?

– Ярлыки меня мало заботят, но мне кажется, что Ра Оджи был ближе к истине, чем другие философы ано. Император, нищий, принцесса, служанка: при всех наших заботах и стремлениях, всеми нами в итоге управляет Поток.

– Но то, что вы сказали, не может быть правдой, – вдруг заявила Фара. – Это я… про великие удовольствия.

– Почему нет?

– Вы не упомянули про любовь прекрасного мужчины! – пояснила Фара. – Это ведь самая важная вещь на свете.

– Что заставляет тебя так думать?

– Все те истории, которые рассказывали нам фрей… старшие девочки, – вмешалась Тэра. – И представления странствующих трупп народной оперы. Госпожа Мира убила себя ради любви; принцесса Кикоми погибла ради любви; госпожа Цзы бросилась в Лиру ради любви.

Незнакомка присела на причал, не боясь испортить дорогое платье, сняла деревянные сандалии и опустила ноги в воду. Тэра заметила, что ноги у нее мозолистые и натруженные, и мгновенно прониклась к ней еще большей симпатией.

– Идите сюда и садитесь, – сказала дама, а потом бросила на Тэру взгляд исподлобья. – Судя по тону, ты не слишком одобряешь любовь.

– В песнях про мужчин воспеваются дружба, война, образы далеких земель, шум вечного моря, – ответила Тэра. – А в песнях про женщин вечно одно и то же… Да вы просто послушайте.

Они смолкли, внимая голосам крестьянок в лодочках, которые собирали семена лотоса.

Я поспевший урожай, милый мой.

Не пожнешь коль ты меня, так пожнет другой.

Я истомой налилася, голову склоня,

И уже совсем готова для ночей огня.

– Я знаю, о чем эта песня! – возбужденно воскликнула Фара. – На свадьбах подают семена лотоса, потому что они приносят удачу: невеста вскоре забеременеет и родит много детей, как семенная коробочка лотоса.

– Вот видите? – произнесла Тэра.

– Ты говоришь ну в точности как еще одна юная девушка, которую я знала, – заметила дама. – Когда мы встретились, она была не старше тебя и тоже могла немало рассказать о женской судьбе и плате за красоту. Но мне кажется, ты слишком сурово судишь. Слушай эту песню дальше.

Молодые женщины в лодках продолжали петь, голоса их звучали свежо и ясно, как вода у них под ногами.

Но коль даже так случится, не сорвут меня,

То, быть может, это тоже не плоха судьба.

Поцелую я водицу, сброшу семена,

Пусть плывут дорогой водной и найдут себя.

Далеко ли путь лежит их, приведет куда?

И какие повидают страны, берега,

Прежде чем на дно осядут и дадут росток,

А над тихими волнами вновь взойдет цветок?

– Это прелестно! – сказала Тэра.

– Да, просто здорово! – подхватила Фара.

– В цветах заключена великая мудрость, – изрекла дама. – Хотя к ним часто относятся свысока, как к легкомысленным созданиям.

– Мать пыталась учить меня этой науке, но боюсь, я не слишком интересовалась цветами, – призналась Тэра. – Лотос очень похож на одуванчик. Как семена одуванчика разносятся по ветру, так семена лотоса – по воде. И те и другие переживают приключения. – При этих словах глаза ее затуманились. – Даже цветам достается больше интересного, чем иным людям.

Незнакомка помахала одной из лодочек, и молодая женщина в ней налегла на весла; сильные руки шевелились в свете солнца, как крепкие корни лотоса. Дама купила у нее несколько семенных коробочек, уплатив серебряным слитком.

– У меня нет столько денег, чтобы дать вам сдачу, – со смехом проговорила молодая крестьянка. – Госпожа, даже если я продам все в своем доме, у меня все равно не наберется сколько нужно.

– Оставь себе, – ответила дама. – Воспринимай слиток как дар Тутутики, подобно самим семенам лотоса.

Молодая крестьянка посмотрела на богатую госпожу и серьезно кивнула. Потом скрестила руки на груди и склонилась в джири.

– От всего сердца благодарю. Пусть Тутутика всегда ходит среди нас.

Тэра знала, что в Гэфике, особенно в сельской местности, среди народа высоко почитают Тутутику, богиню пресной воды и земледелия. Здесь было в обычае проявлять щедрость к чужакам, потому как богиня, по легенде, принимала время от времени обличье женщины