Поздней осенью того же года Сьюзи отправилась навестить школьную подругу, которая жила в Сан-Франциско, и пробыла у нее четыре или пять недель. В Небраску ее тянуло все меньше, а дом в Омахе пугал пустотой.

Сьюзи считала Сан-Франциско красивым, творческим и оживленным городом. С каждого холма открывался вид на залив, океан, мосты и закаты, а ряды викторианских домов с треугольными крышами притягивали взгляд. Головокружительное смешение людей, архитектуры, культуры и музыки обещало, что в Сан-Франциско никогда не будет скучно.

Сьюзи посмотрела несколько квартир, а затем вернулась в Омаху, пошла во French Café и попросила Астрид Менкс, которая была там за метрдотеля, сомелье и шеф-повара, присматривать за Уорреном и иногда готовить для него. Потом она сообщила мужу, что хочет снять небольшую квартирку на Ноб-Хилл.

Привычка Уоррена слушать вполуха, слыша только то, что он хочет, сыграла Сьюзи на руку. Она объяснила, что не уходит из семьи, так что ничего не изменится, если она будет жить в городе искусства, музыки и театра. Их жизни уже настолько сильно разошлись, и они оба так редко бывают дома, что Уоррен едва ли заметит разницу после ее переезда. Дети выросли, и для нее пришло время заняться собой.

«Сьюзи не собиралась уходить совсем. Она просто хотела перемен», – говорит Баффетт. Несмотря на отъезды Сьюзи и разговоры о покупке жилья, он никогда не думал, что она может уйти от него, потому что ему самому никогда не приходило в голову оставить жену.

Однако Уоррен не умел о себе заботиться, поэтому Сьюзи-младшая на пару недель вернулась в Омаху, чтобы ему помочь. Она намекала отцу, что они с матерью и так жили порознь, так что его жизнь не сильно отличается от прежней. Но Уоррен не замечал, что они со Сьюзи жили практически отдельными жизнями. В его представлении Сьюзи жила для него. Ведь когда они были вместе, она так и вела себя. Поэтому ему было трудно осознать, что супруга хочет жить своей собственной жизнью.

Сьюзи и Уоррен часами разговаривали по телефону. Поняв, что произошло, он был готов на все, чтобы вернуть ее: от переезда в Калифорнию до уроков танцев. Но было слишком поздно. Он не мог дать Сьюзи того, что она хотела. Для нее это был вопрос свободы и поиска себя. Тратя все время на заботу о муже, она не могла этого достичь.

Так что теперь Уоррен слонялся по дому, едва справляясь с тем, чтобы поесть и одеться. В офис он приходил с жестокой головной болью и выглядел так, словно не спал всю ночь. В присутствии сотрудников Баффетт сохранял самообладание, но каждый день звонил Сьюзи и рыдал. «Казалось, они не могут жить ни вместе, ни по отдельности», – вспоминает один из друзей семьи.

Увидев мужа настолько беспомощным и раздавленным, Сьюзи дрогнула и сказала подруге: «Возможно, мне придется вернуться». Но так и не сделала этого, занявшись переездом своего тренера по теннису в Сан-Франциско. Она поселила его в крошечной квартире, на той же улице, где жила сама. Тот считал, что это временно, и они поженятся, когда Сьюзи разведется[650].

Сама же Сьюзи колебалась и не делала никаких шагов к разводу. «Мы с Уорреном не хотим ничего терять», – сказала она одной из подруг. Речь шла не о деньгах: у нее было достаточно собственных акций Berkshire. Сьюзи была из тех людей, которые ничего не удаляют из своей жизни, а только добавляют. Между тем она названивала Астрид Менкс с вопросом: «Ты ему еще не звонила?»[651].

Астрид родилась в многодетной семье эмигрантов из Западной Германии и после окончания школы училась в Университете Небраски, пока у нее не закончились деньги. Потом работала в компании взаимного страхования Mutual of Omaha, а также закупщиком и менеджером в магазине женской одежды, хотя сама одевалась в секонд-хэнде. В итоге она готовила холодные закуски в ресторанах, нарезая по пятьдесят фунтов цуккини за день и живя в маленькой квартирке рядом с работой.

Астрид всегда была на мели, зато могла найти в округе начинающих артистов и свободных художников для выступлений в ресторане по вечерам. Она обладала нордической красотой и в тридцать один год выглядела моложе своих лет. Жизненные трудности она воспринимала легко, но когда дело доходило до заботы о нуждающихся[652], могла дать фору самой Сьюзи.

Менкс не вполне понимала, что Сьюзи имела в виду, когда настойчиво уговаривала ее позвонить Баффетту. Поэтому никак не решалась сделать звонок[653]. Но когда наконец позвонила, то придя к нему, чтобы приготовить домашний ужин, обнаружила берлогу, заваленную книгами, газетами и годовыми отчетами. Уоррен не мог нормально функционировать без женского внимания и отчаянно нуждался в привязанности. Увидев проблему, Астрид, как и Сьюзи, сразу поняла, что делать.

Уоррен признавал, что уход Сьюзи был его самой большой ошибкой: «Несомненно, на девяносто девять процентов это моя вина. Я не уделял ей достаточно внимания, а она была полностью сосредоточена на мне. Все, или почти все, в наших отношениях всегда было для меня. Но чем дальше я продвигался, тем интереснее мне становилась работа. Сьюзи ушла, почувствовав себя не нужной, потому что я не дал ей понять, насколько она мне нужна».

Несмотря на эту огромную рану, Уоррен каждый день обнаруживал, что все еще жив. В итоге он вернулся к роли, которая подходила ему больше всего: учителя и проповедника. Пока у него есть ум и репутация, люди будут к нему прислушиваться.

Зимой 1978 года Баффетт принялся за написание ежегодного письма партнерам. Предыдущее представляло собой краткий отчет о том, как идут дела в компании. Теперь он включил в письмо уроки о том, как следует оценивать эффективность управления, и почему краткосрочная прибыль – плохой критерий для принятия инвестиционных решений, а также рассуждения о страховании и хвалебную песнь фирме Cap Cities своего друга Тома Мерфи.

Но в душе Уоррена была глубокая пустота. Он искал встречи с Кэрол Лумис, предложив ей стать редактором текста письма. Во время поездок в Нью-Йорк они вместе продумывали, как лучше донести уроки Уоррена до людей, которые всегда оставались с ним, – акционеров Berkshire Hathaway[654].

42. Голубая лента победителя

Омаха и Буффало, 1977–1983

К началу 1978 года Астрид Менкс, с поощрения Сьюзи, стала регулярно захаживать на Фарнам-стрит, чтобы готовить еду и присматривать за Уорреном. Постепенно их отношения переросли в нечто