совершают сами. Они попросту не готовы признать, что она лучше их»[639]. Пейджел признавался, что столь агрессивная защита вызывала у него подсознательное желание «заляпать грязью белое пальто» Сьюзи[640]. Но во время интервью с ней самой, он разглядел ее уязвимость.

«Быть артисткой – нечто противоположное материнству, – сказала она. – Я не привыкла заботиться о себе. Возможно, я стану примером для тех, кто не решается признаться себе, что хочет попробовать, но боится. Я просто человек, который боялся, но все-таки решился». Затем она сделала паузу и подвела итог: «Это и есть моя история, другой нет»[641].

Затем Сьюзи пять часов рассказывала о себе, не вдаваясь в подробности личных отношений. В конце разговора она призналась, что сама не ожидала такого: заставить ее открыть рот на светских приемах было так же трудно, как разжать створки устрицы. За время интервью она превратила репортера в своего друга.

К этому времени Сьюзи уже приобрела артистический лоск и соблазнительно улыбалась, пока публика шумела в перерывах между песнями[642]. Она сияла на сцене собственной жизни, выходя из роли жены и матери. Ее репертуар из популярных сентиментальных песен вышибал у публики слезу. Наблюдая за тем, как его жена флиртует с залом, Баффетт добродушно заметил: «Хорош же я, что позволил ей это».

Несмотря на это, к лету 1977 года Сьюзи так и не воспользовалась возможностями, открывшимися перед ней в Нью-Йорке. Уоррен считал, что она слишком импульсивна, чтобы брать на себя профессиональные обязательства, другие сомневались, что очарование Сьюзи сможет конкурировать с мастерством опытных исполнительниц. Сама же она просто любила выступать. Ее амбиции всегда были направлены на других, а не на себя.

Была и другая сложность. Хотя для жены богатого человека были открыты все двери, но певческая карьера давала повод заглянуть в ее личную жизнь, открывая двери, которые она предпочла бы держать закрытыми. Уоррен мог сколько угодно останавливаться в доме Кей Грэм и появляться с ней на публике – светские хроникеры всего лишь перемигивались. Но несмотря на достижения феминизма, Сьюзи не имела такой же свободы.

У друга Баффеттов, Стэна Липси, прежнего владельца Sun, тоже были проблемы с браком. Сидя по утрам на скамейке в парке, они со Сьюзи вели доверительные беседы. Оба интересовались восточной философией и раскрытием человеческого потенциала[643]. Им удалось убедить Уоррена, жену Стэна, Джинни, и сестру Сьюзи, Дотти, на выходных поучаствовать вместе с ними в семинаре личностного роста, проходившем в отеле в Линкольне.

«Там было 500 человек, которые проехали тысячу миль, чтобы заниматься всякой ерундой. Сначала нужно было найти партнера. Один должен был говорить, а другой просто повторять: “И что дальше?” Я встал в пару с милой женщиной из Оклахомы. Она начала говорить, а потом замолчала, и я спросил: “И что дальше?” Через десять минут она рыдала без остановки, а я спрашивал ее: “И что дальше?”, чувствуя себя инквизитором или кем-то в этом роде».

Когда участникам семинара завязали глаза и повели по улицам Линкольна, чтобы они пережили опыт сенсорной депривации, Сьюзи и Стэн сдались, и вся компания сбежала в кинотеатр смотреть «Энни Холл» Вуди Аллена. Остаток выходных они провели, «объедаясь фаст-фудом и мороженым».

В августе 1977 года Хоуи Баффетт женился на Марсии Сью Дункан. Отец предупреждал ее, что она не будет счастлива с парнем, который зарабатывает на жизнь рытьем подвалов и возит в кузове пикапа пару больших лохматых собак.

В День труда Сьюзи последний раз выступила в Омахе, в театре «Орфеум», на разогреве автора-исполнителя Пола Уильямса. В какой-то момент она обратилась к публике со словами: «Давайте почувствуем, как мы влюблены!»[644]. В маленьком и любящем сплетни городке это восприняли как признание, которое не могло пройти незамеченным.

В лучшие времена Сьюзи отдавала людям часть своей души, а теперь изливала душу друзьям, надеясь на взаимную поддержку. Вместе с тем она накапливала небольшие суммы денег и отдавала друзьям на хранение, словно планировала побег. Однажды Сьюзи появилась в офисе Berkshire Hathaway у своего товарища по теннису Дэна Гроссмана, в слезах умоляя дать ей совет, в то время как ее муж работал в соседнем кабинете.

Сьюзи догадывалась, что злоупотребляет доверием мужа, позволяя множеству людей знать о проблемах их брака больше, чем он. Но использовала свое влияние на людей: «Ни в коем случае не рассказывай Уоррену, – просила она. – Если любишь его, то не делай ему больно. Когда он узнает, то просто покончит с собой»[645].

Привязанность Уоррена к жене была очевидной, а Сьюзи убедила всех вокруг, что без нее он беспомощен, поэтому люди принимали обет молчания, чувствуя ответственность за сохранение ее тайн под предлогом уязвимости Уоррена.

Очередная встреча группы Грэма, которую теперь называли группой Баффетта, проходила своим чередом. Большинство участников давно привыкли к мысли о том, что Уоррен и Сьюзи – любящая пара, в которой каждый живет своей жизнью. И эта встреча ничем не отличалась от предыдущих.

Билл Руан представил опубликованную в журнале Fortune статью Баффетта «Как инфляция обманывает при инвестициях в акционерный капитал»[646]. Уоррен объяснял, что лучшая защита от инфляции – это акции, особенно тех компаний, которые имеют возможность повышать цены по мере роста издержек. Их стоимость все равно размывается из-за сильной инфляции, которую автор сравнивал с «гигантским коллективным паразитом»[647].

В перерыве Маршалл Вайнберг рассказал Уоррену и Сьюзи о своей племяннице, которая жила и работала в резервации для коренных американцев. «О! – воскликнула Сьюзи. – Я бы хотела этим заняться! Было бы замечательно просто жить в резервации и помогать этим бедным людям». Уоррен посмотрел на жену и с невозмутимым видом сказал: «Сьюз, я куплю тебе одну из них»[648].

В 47 лет Уоррен уже добился всего, чего только мог пожелать. Его состояние достигло 72 миллионов долларов. Он управлял компанией, которая стоила 135 миллионов[649]. Его газета получила две высшие награды в области журналистики. Он был одним из самых знаменитых граждан Омахи, становился все известнее в стране и входил в советы директоров многих компаний, в том числе крупнейшего местного банка и газеты Washington Post. Он был генеральным директором трех компаний и выгодно перепродал больше акций, чем большинство людей за всю жизнь, сделав богачами многих своих партнеров.

Все, чего он хотел, – продолжать делать деньги ради удовольствия, не меняя ничего в жизни. Он понимал, что Сьюзи по-прежнему считала его помешанным на деньгах, но им все же удавалось оставаться