— Кости! Посмотри на все эти крошечные косточки, Лейкен! А вон там… о нет.

Она увидела что-то за границей моей чувствительности и пошла туда. Я ждал, пытаясь собрать воедино свои собственные сенсорные данные. Я мог сказать, что в гнезде есть кости, но до этих пор я не обращал внимания на их размер. Между тем, что видит Дюрен, и тем, что чувствую я, всё же есть разница.

— Что там?

— Я… нашла родителя, Лейкен. Это… она? Она мертва.

Дюрен вернулась, держа в руках мёртвую птицу. Я моргнул, когда она вошла в мою зону, и я осознал размер птицы. Она была почти в треть моего роста!

— Это не воробей.

— Нет.

Может, она и полутролль, но у Дюрен очень нежное сердце. Она рассказывала мне детали грустным голосом:

— Наверное, она умерла от холода. Видишь, здесь… ой, прости, Лейкен. Она с чем-то подралась, но сильно поранилась. У неё шла кровь, и, скорее всего, она потеряла всё своё тепло и замёрзла.

— Понятно.

Я вздохнул, когда мы с Дюрен сделали паузу, неожиданно опечаленные смертью этой птицы. Я уже собирался спросить, не следует ли нам её похоронить, как вдруг почувствовал, что Дюрен отщипывает перья с трупа.

— …Что ты делаешь?

— Оу… я подумала, что мы сможем съесть её позже. Она холодная, и никто её не жевал, так что…

Ох. Ах. Хм. Ну, я слышал, что люди едят падаль, и, по крайней мере, эта птица хорошо сохранилась. Может быть, я оставлю её Дюрен, хотя мне бы мясо тоже не помешало…

— Хорошо, давай пока отложим это в сторону. Что насчёт гнезда? Говоришь, там есть кости, так? Маленькие?

— Ага. Они очень маленькие, но… я не знаю, как хищник мог съесть остальных и оставить в живых птенца, которого ты нашёл.

— Нет, хищник бы этого не сделал.

Мой разум перескочил к печальному выводу. Я наклонился и потрогал кости рукой без перчатки. Ага. Они были чистые.

— Хищник не убивал других малышей. Это сделал птенец. Он съел своих братьев и сестёр, чтобы выжить.

Несчастный звук. Дюрен не хотела приходить к такому выводу, но это единственное, что имело смысл. Я выпрямился и вздохнул.

— Природа в своём лучшем виде. Но мне кажется, я догадываюсь, кто эта загадочная птица. Это орёл, не так ли?

— Думаю, да. Это может быть ястреб… я не [Охотник], поэтому не могу отличить. Но он похож на одну из тех птиц, которые иногда пытаются унести ягнят, поросят и так далее.

— Унести ягнят? Серьёзно?

Я слышал истории о том, как орлы пытались унести детей, но думал, что это просто популярный миф. Но Дюрен говорила серьёзно.

— О да. [Пастухи] и [Фермеры] должны быть осторожны. Орёл может спуститься и улететь с ягненком в считанные секунды, если они не будут за этим следить. Обычно мы стараемся, чтобы люди с луками стреляли в орла первыми, но это трудно, если у кого-то нет высокого уровня.

— Ну, этот орлёнок не собирается ничего уносить в ближайшее время. И я думаю, что сейчас настал момент, когда мы должны сделать выбор, Дюрен.

— Какой?

Она говорила с опаской. Я сделал печальное выражение лица или то, что, как мне говорили, имело такой вид.

— О том, оставим мы его или нет.

— Ты имеешь в виду… мы выбросим его на мороз?

В её голосе прозвучал ужас. Похоже, я получил свой ответ. Мы вернулись к её домику, и Дюрен остановилась, чтобы закопать мёртвую птицу в снег, вместо того чтобы занести её в дом и показать птенцу.

— Я просто думаю о проблемах. Детёнышу орла нужно внимание, еда… с вниманием у нас не так сложно, но я уверен, что он ест только мясо.

— Ох.

— Действительно ох.

Вот почему в этом мире это проблема. В моём мире самым большим препятствием было бы получение разрешения на выращивание орла… в Соединённых Штатах это считается незаконным, и я подозреваю, что в других странах их тоже не очень жалуют в качестве домашних животных. Ещё одной проблемой, как я думаю, было бы жильё и обучение…

Но здесь проблема была в мясе. Супермаркетов здесь нет, и Дюрен небогата. Я – да, но Риверфарм – нет, так что я не знал, насколько далеко уйдут золотые монеты, которые я откопал.

— Я думаю, мы должны позаботиться о нём, — перебил мои мысли голос Дюрен.

Я точно мог сказать, что она практически заламывала руки, и голос у неё был встревоженный.

— Если нам понадобится, я могу достать мясо. Я могу попробовать поставить ловушку или поохотиться. И у меня есть свиньи!

Забавно, что она больше заботится о птенце, которого я нашёл, чем о свиньях, которых она выращивала годами. Но, опять же, скорее всего, она заставила себя смотреть на свиней только как на еду. Я кивнул, беря на руки птенца, от чего тот снова меня клюнул.

— Хорошо. Надеюсь, до этого не дойдёт.

— Ты действительно думаешь, что мы сможем его вырастить?

В её тоне был проблеск надежды. Как это часто бывает, я понял, что это то, о чём Дюрен, возможно, мечтала, но не могла осуществить. Домашний питомец. Это звучит так просто, но для неё это могло быть только мечтой.

— Мы можем попробовать. Но я должен предупредить тебя, Дюрен. Птенец может умереть, несмотря на все наши усилия.

— О нет.

В голосе Дюрен был звук разбитого сердца, и она закрутилась вокруг птицы в моих руках. Я нашёл рукой её руку и нежно похлопал её. Но я не стану давать ей ложной надежды. Я не питал иллюзий; я не умею разводить птиц, а этот птенец родился слишком поздно. А может быть, птицы в этом мире не могут определить, когда наступит зима, благодаря этим… Зимним Спрайтам, и поэтому им остаётся только надеяться.

С этими мыслями я построил более постоянное гнездо для птенца. И это при понимании, что гнездо не будет использоваться повторно; птенец уже довольно много нагадил в миску Дюрен.

— Наверное, оно должно быть довольно большим. Да… примерно таким.

Я улыбался про себя, пока Дюрен возилась с птенцом, бережно держа его и восклицая, когда он клевал её руки.

— А у него… есть имя?

— Пока нет. Ты бы хотела дать ему