как Ресса что-то бормочет. Я хватаюсь за пояс в поисках зелья, мешочка… чего угодно. Но я двигаюсь слишком медленно, и вот уже рот высокого хобгоблина раскрыт в рёве, он держит над головой багровый меч...

Ресса встаёт рядом со мной на карете. Её рука расплывается, и что-то мелькает в сторону хобгоблина. Он дёргается, и его меч со звоном отражает летящий предмет. Рука Рессы снова движется, и хоб рычит и дёргает поводьями. Карнский волк уворачивается, когда в него летят ещё пять чёрных пятен. Он отбивает каждое из них, но пока он это делает, карета мчится дальше. Через секунду мы проносимся мимо него, и его яростный вой подтверждает, что мы в безопасности.

Затем мы исчезаем. Гоблины, мчащиеся за нами, останавливаются, превращаясь в далёкие фигуры, а затем просто растворяются на горизонте. Мы мчимся дальше по снегу, снова теряясь в пустоте безмолвия.

Мы втроём сидим спереди кареты, тяжело дыша. По крайней мере, Рейнольд и я. Ресса по-прежнему сидит на краю, всё ещё держась за открытую дверь, из которой она вышла. Руки Рейнольда белеют на поводьях, а я думаю, не случится ли у меня сердечный приступ.

Боги. Что только что произошло? Гоблины, конечно же. Но так много? Куда они направляются? Это была Рагс, маленькая подруга Эрин?! И тот хоб… я могу поклясться, что это он был в трактире! Что происходит?

А Ресса? Я поворачиваю голову и смотрю на неё. Она бесстрастно встречает мой взгляд.

— Мы теперь в безопасности.

Это всё, что она говорит. [Горничная] медленно начинает забираться обратно в карету, не обращая внимания на ветер, пытающийся порвать её униформу. Я окликаю её.

— Подожди! Что это было?

Она просто смотрит на меня и пожимает плечами.

— Мой приказ был вас охранять.

Я указываю на неё дрожащей рукой. Это было просто размытое пятно… Да там вообще всё было размыто, но я видела, что она бросила в хобгоблина.

— Это была метательная звезда. Ты?..

Ресса захлопывает дверь кареты, не сказав ни слова. Я пялюсь на дверь. Боже мой. Это не может быть правдой, так ведь? Она ниндзя-гор...

Не-а. Я сажусь с [Дворецким] и качаю головой. Я схожу с ума. Всё это бред. Я спятила, меня трясёт...

Как и бедного Рейнольда. Его лицо белое, хотя он всё ещё выглядит чертовски собранным для человека, который только что провёл нас сквозь армию гоблинов. Полагаю, это его заслуга. Если все британцы такие, то неудивительно, что они не сломались, когда их бомбили во время Второй мировой.

Я обобщаю. И паникую. Я делаю ещё несколько вдохов холодного воздуха, чтобы успокоить своё бьющееся сердце. Это было... господи.

Через минуту я дрожащей рукой стучу в маленькое окошко, соединяющее нас с каретой. Оно не открывается.

— Эй. Ты там. Передай нам бутылку, ладно? — кричу я Рессе и не слышу ответа.

Но через мгновение окно открывается, и одна из бутылок вина показывается вперёд дном.

Я откупориваю бутылку с шестой попытки, а затем пью из горла. Это, вероятно, высококачественное вино, но я даже не чувствую его вкуса. Выпив треть бутылки, я подталкиваю Рейнольда. Он подпрыгивает, и карета покачивается; однако увидев бутылку, мужчина с благодарностью принимает её и пьет из неё без единого слова.

Некоторое время мы просто сидим в тишине, передавая бутылку из рук в руки. Когда мы допиваем, я бросаю бутылку в снег, игнорируя все свои инстинкты, которые говорят мне не мусорить, и прошу Рессу передать нам ещё одну.

Рейнольд пьет, я пью. Мы смотрим на пейзаж, а я смотрю на бок кареты. Арбалетный болт даже не поцарапал лакокрасочное покрытие. Боже.

Я хочу эту карету.

Когда мне становится немного теплее, а холодный пот в основном испаряется, я перевожу взгляд на Рейнольда. Он тоже немного покраснел. Он просто [Дворецкий], одетый в светло-серое пальто поверх тёмной одежды. Он крепко держит поводья, направляя волшебных лошадей вперёд.

— Это всегда так?

Он вздрагивает и на секунду качает головой, прежде чем передумать и слабо кивнуть.

— Иногда. В плохие дни.

— Господи.

Я откидываюсь назад и смотрю вперёд. Мир белый. Он проносится мимо меня с ревущим звуком, приглушенным магией кареты. Я вздыхаю и смотрю вперёд. Мои друзья и гоблины остались позади. А вдалеке я вижу слабые очертания на горизонте. Тёмные здания, поднимающиеся из земли по мере того, как небо становится всё темнее.

Инврисил, город авантюристов, ждёт. А там...

Леди Магнолия.

3.11 И

Я проснулся от звука плача. Это была не Дюрен. Она спала рядом со мной, вернее, чуть поодаль от меня на полу своего домика. Несмотря на то что мы близки, мы спали немного врозь. Дюрен иногда переворачивается во сне, и у меня нет никакого желания, чтобы меня второй раз попытались раздавить, как жука. Тем более, что её трудно разбудить, если она в глубоком сне.

Я осторожно и тихо скатился со своей стороны кровати, стараясь не разбудить Дюрен. Ей нужен сон, и если она узнает, что я проснулся, то будет суетиться вокруг меня и слишком беспокоиться, вместо того чтобы отдыхать. Я вздрогнул, когда моё плечо коснулось холодного пола, и торопливо встал, нащупывая свои вещи, разыскивая нижнее бельё и верхнюю одежду, которые я положил рядом с головой, перед тем как заснуть.

Это было труднее, чем мне того хотелось; я всё время находил то, что считал пальто, а вместо этого натягивал часть тёплого одеяла, которое мы делили с Дюрен. Отчасти проблема была в том, что я не мог определить, где заканчивается одежда и начинается кровать Дюрен.

У Дюрен не было нормальной кровати, только матрас из мягких одеял и подушек. Я понимаю почему: она, скорее всего, сломала бы своим весом любую приподнятую поверхность, и даже кровать королевского размера была бы ей не так уж велика. Дюрен не гигант, но она наполовину тролль, а это значит, что её рост не меньше шести футов шести дюймов, а может, и выше. Я мог только догадываться; мой рост чуть больше шести футов, так что мне приходилось использовать его в качестве ориентира при измерении её роста.

Полностью одетый, но без носков, я дрожал, расхаживая по комнате. Даже с несколькими слоями одежды здесь всё ещё было холодно. Я нащупал одно из окон и прикоснулся к деревянным ставням, холодным и заиндевевшим. Точно. В домике Дюрен нет стёкол.

Но мне не нужно было выходить наружу, чтобы