— Вы чёртовы люди.

Я распахиваю дверь и показываю ликующей толпе средний палец. К моему удовлетворению, я слышу, как аплодисменты стихают. Затем я замечаю, что Ресса неодобрительно на меня смотрит. То есть смотрит как обычно. Я втягиваю руку обратно и демонстрирую тот же жест уже ей. В этом вся прелесть среднего пальца. Он многозначный и многоразовый.

И снова горничная не клюёт на крючок. Ресса просто сидит в карете, молча глядя в окно со своей стороны. Я могу сказать, что она за мной приглядывает краем глаза, но отношение от неё холодное. Даже леденящее, если честно.

Когда мы выезжаем за ворота города, я вижу, как пейзаж начинает расплываться, поскольку мы движемся невероятно быстро. Чёрт возьми, как быстро мы едем? Я почти не чувствую ускорения, но кажется, что мы легко перешли отметку в восемьдесят миль в час. Как мы можем так двигаться в снегу? А если мы наедем на камень? Или в выбоину? Эти дороги совсем не похожи на шоссе в моём мире!

Но Ресса выглядит беззаботно, и я даже не чувствую никакой тряски. Наверное, здесь есть магия, которая поддерживает нас в стабильном состоянии. Это ленивое объяснение, но у меня нет возможности проанализировать, как колёса взаимодействуют с землёй.

Я снова смотрю на Рессу. Она всё ещё сидит и меня игнорирует. И, когда адреналин и волнение последних пятнадцати минут окончательно улетучиваются из моего организма, на меня накатывает понимание.

Я собираюсь встретиться с Магнолией Рейнхарт. Я к этому не готова.

И я нервничаю. Я пристально пялюсь на Рессу, но знаю, что она не собирается со мной разговаривать. Я ей не нравлюсь, скорее всего, потому что я грубая задница. Так что же мне делать?

Я могу... сидеть здесь. Наверное. Внутри кареты очень просторно, и я могу вытянуть ноги. Здесь много места, и даже есть небольшой столик в центре. На нём лежит что-то, покрытое тёмно-синей тканью. Интересно, что это? Да, я могу быть спокойной гостьей и позволить этому [Дворецкому] и [Горничной] отвезти меня к Магнолии, как хорошую маленькую девочку.

Или…

Тёмная обивка кареты почти греховно удобна. Я погружаюсь в неё, а затем разворачиваюсь. Глаза Рессы поворачиваются, когда я подтягиваю ноги на свою сторону кареты и ставлю босые (и грязные) ступни на прекрасную обивку. Я скрещиваю руки, прислонившись спиной к одной из стенок кареты, и смотрю на горничную. Она пристально смотрит на мои ноги, но я их не убираю.

— Итак. Ты сделала это. Ты доставила меня сюда, а теперь доставляешь меня Магнолии. Молодец.

Никакого ответа. Ресса сверлит меня взглядом ещё секунду, а потом снова отворачивается к окну. Я вздыхаю громко и как можно больше раздражающе.

— Так что же Магнолия от меня хочет? Ещё сока? Что-то ещё? Или она просто хочет поболтать?

Тишина. Я немного опускаюсь на сиденье, практически ложась.

— Знаешь, странно, что она послала за мной тебя. Разве ты не самая важная из её слуг? Не самая главная? Разве не унизительно, что тебя послали в такую даль?

Никакого ответа. Но я почти уверена, что меня слушают. И давайте будем откровенны: среди моих немногочисленных талантов у меня есть один навык, в котором мне нет равных – выводить людей из себя*.

*Может, я и не чемпион мира, но я как минимум чемпион штата или страны, когда дело касается авторитетных фигур. Тут нужно не просто быть придурком или тупым; ты должен быть намеренно раздражающим. Это искусство, и я его знаток.

— Так чего она хочет? Можешь дать мне превью? Намекнуть? Или это должно быть сюрпризом?

Ресса смотрит на меня с явным раздражением. Кажется, она обдумывает несколько вариантов, а затем указывает на стол с накрытой скатертью.

— Леди Рейнхарт прислала провизию на случай, если вы проголодались. Пожалуйста, угощайтесь.

В переводе это означает: «Съешь что-нибудь и заткнись». Я откидываю ткань и обнаруживаю довольно впечатляющий набор еды. Сыр, мясо, даже вино! У меня возникает искушение, но я буду дурой, если действительно выпью немного.

Верно? Соблазн есть, но я задумалась, а не подмешано ли в него что-нибудь, чтобы сделать меня более откровенной. Хотя если бы Магнолия захотела, то она могла бы просто попросить своих слуг меня связать и влить сыворотку правды мне в горло, так?

В любом случае, я не голодна и предпочту и дальше действовать на нервы Рессе.

— Есть идеи, сколько времени займёт эта поездка?

Никакого ответа. Я слегка улыбаюсь; мне это нравится.

— Нет? А как насчёт игр? Просто сидеть здесь скучновато. У вас есть что-нибудь весёлое?

Глаз Рессы снова дёргается. Я ухмыляюсь шире. Она поднимает взгляд и коротко говорит:

— Хотите, чтобы я вас ударила?

Я... делаю паузу. Инстинкт подсказывает мне продолжать издёвки, но взгляд Рессы очень серьёзен. И, как я уже заметила, её ни капельки не волновал численный перевес в трактире. Я, возможно, смогу победить её в драке… но в таком случае, зачем Магнолия послала её одну, если бы она не была способна защитить себя или принудить меня?

Пока всё это проносится у меня в голове, я молчу. Ресса ещё секунду держит взгляд на мне, а затем кивает.

— В таком случае, молчите.

А после она снова отворачивается к окну.

Что ж.

Хм...

Не думаю, что я когда-либо была...

Хм.

Дома, в моём мире, когда я была моложе, я получала эту угрозу пару раз, когда я исчерпывала все другие возможные реакции от взрослых, которых я доставала. Мой ответ тогда был «попробуй», и, если они пробовали, я была готова. Но здесь даже с боевыми искусствами, которые я, признаться, подзабросила, я нахожусь в самом низу очень высокой лестницы в плане боевых способностей.

Я уставляюсь на Рессу. Она ведь не...

Да, она серьёзно. Чёрт. И что мне теперь делать?

Мне требуется ровно пять минут, чтобы придумать, что делать. Ресса резко вскидывает голову, когда я открываю дверь кареты.

— Что вы делаете?

— Пересаживаюсь вперёд. Думаю, мне понравится вид оттуда.

Когда я открываю дверь, в карету с завыванием врывается ветер. Я отшатываюсь назад… я забыла, как быстро мы едем! Летит снег, и я вижу, как мир невероятно быстро проносится мимо. Но, чёрт возьми, я вижу впереди Рейнольда, и, если я полезу... если я