«Даждьбога», «Перуна», а теперь он смоговладеть буйной силой древнего демона! Он чувствовал, как мощь течёт в нём, какона расширяется в его теле, как она возбуждает его душу. Эта сладость — сладость от убийства; от победы; отпоглощённой мощи; пьянила его и Бык смеялся. Он видел, как мир склоняется передним, как Каменные Демоны бегут от его ярости, а мощь его множится.

— Я спасу тебя, Бушуй, — пообещал себе Бык, — теперьни один Ворон меня не остановит.

«Пора разобраться с этими букашками, которые путалисьу меня под ногами во время битвы».

Бык, расплываясь в улыбке чудовища, обернулся,ощущая как жар чёрного пламени исходит от каждой клетки его тела. Он ужесобирался взяться за свою секиру, чьё лезвие почернело от пролитой крови, каквдруг ощутил холодный поцелуй, угодивший ему прямо в сердце.

— Ты? — Голос вождя дрогнул, и Бык отшатнулся,рухнув в снег.

Питавшая его сила, наполнявшая все его члены, словновода, полилась в другое русло. Он чувствовал, как мощь его покидает, какдесятки поглощённых им душ кричат и молят о спасении, как древний демон тихошепчет свои проклятия и как он сам, Бык, растворяется среди этого потока.

«Нет, — крикнул он душам, плывшим в чёрное,скалящееся лезвие Кинжала Душ, — я должен… Я не могу! Пустите!»

Но тело его ослабло, глаза потеряли блеск, и могучаягрудь последний раз вдохнула свежий, лесной воздух. Перед глазами могучеговождя сидел его сын и горько плакал, обхватив тело отца маленькими ручками.

— Я люблю тебя, сын… — Бык положил руку на спинусыну и крепко прижал его к себе. Он хотел сказать что-то ещё, но увидел чёрнуюфигуру, в маске птицы.

— Ублюдок, — прошипел Бык и потянулся к секире,которая лежала рядом, — ты обманул меня… Я убью тебя, сучий выродок! Не трогай!Не трогай моего сына!

Ворон посмотрел на вождя и только сказал:

— Теперь он мой.

Тьма утопила последние краски света.

Глава XXVI. Волчий вой

Илий недоверчиво смотрел на Старого Волка серымиглазами, скребя свою жиденькую чёрную бородёнку.

— Значит, теперь я — лидер «Князя»? — Он отпил изстарого советского гранёного стакана. «Князь» пусть и был крупнейшимдивизионом, но отнюдь не самым богатым. Отборные ублюдки или зелёные новички вего рядах, приближённость к огромному лесу, именуемым «Язычником», постоянныенападки лесных отродий на каждое звено так называемого «Змея» делали «Князь»скорее не элитным дивизионом, а кучей разношёрстных человек, в огромномколичестве, но с крайне паршивым качеством. Всё это новоиспечённый игумен Илийпрокручивал у себя в голове, внимательно оглядывая Старого Волка. — Непрельщает меня эта должность. Найдите другого.

— А тебя и никто не спрашивает, — холодно сказалАкела, докуривая сигарету. — Кир доверял тебе, ты был его правой рукой и в«Князе» нет никого опытнее тебя. Избирать кого-то извне крайне сомнительноерешение. Если же ты хочешь отказаться, то изволь, но нам придётся созватьСвятой Синод для разрешения этого вопроса.

По спине Илия прошёл холодок, когда речь зашла оСиноде. Почти все решения этого органа сводились к тому, что осуждённого либобросали в «Лёд», либо ссылали в «Князь». Учитывая, что второй факт исключался,перспектива предвиделась печальная.

— Хорошо, я приму на себя управление, — сдался Илийи залпом опустошил стакан. Жгучая жидкость протиснулась по горлу, а в грудипотеплело, — полагаю, мне не стоит знать, что случилось с Киром? — Он вперилсвои серые глаза в Акелу.

— Кир сотрудничал с язычниками, сорвал «Капкан» и, внадежде избежать правосудия, подался в бега, — ложь лилась из губ Аарона ровнымпотоком, голос его не дрожал и звучал убедительно. Но глубоко в душе правдастискивала его сердце, и Старый Волк чувствовал, будто от него отняли частичкусебя. — Когда я застал его на месте, он покончил со своей жизнью,предварительно выдав показания. Этого достаточно?

— Более чем. — подчинительно кивнул Илий. — Когда ясмогу взять на себя командование?

«Этот пусть и строит из себя правдоруба, но на делеещё покладистей, чем я. В Кире была лишь четверть силы и мудрости Ашера, а насколькоэтот хуже, чем Кир?» Вопрос, пожалуй, был риторическим.

— Официально — завтра или послезавтра. Учитывая, чтоникаких прилюдных похорон, какие были у Ашера не будет, — «Хотя Кир ихзаслужил», — то с документами вопрос решим быстро. Но своим новым бойцам объявивсё завтра.

— Слушаюсь.

Это крохотная комнатка, в четырёхэтажном, протёртомвременем здании, с разбитыми окнами, косыми дверьми и обветшалой отделкой,называлась штабом. Это звено Змея было не так далеко от Невска, всего-то впятидесяти километрах, но этот факт не придал опорной базе хоть какого-токачества. Всё вокруг разваливалось и ветшало: кирпичные домики осунулись,ограждения забора поржавели, крыши казарм продырявились, а тротуар разрушился.

«Когда-то “Князь” был чудовищно сильным отрядом, —пожаловался про себя Акела, прогуливаясь по плохо освещённой дороге, глубокопроваленной, в которой густились грязные лужи, — Ашер выбирал самых сильных иволевых бойцов из всей “Зимы”, мы могли вырезать одним небольшим отрядом изпяти-семи человек несколько демонов второго и предпервого порядка, что ужговорить, если мобилизовали бы все силы… А что теперь? Нищета, пустота, разруха.Элитный отряд перерос в нищий дивизион, который наполнили калеки, сидельцы иидиоты».

Сердце его окаменело давным-давно, но теперьзаклятие Горгоны медленно и болезненно проходило. Старый Волк стал старше имудрее, но душа его размякала, как хлеб в воде. Каждый день он мучительнопросыпался — кошмары снились ему всё чаще, и, натянув маску исполнительногосолдата, Старый Волк шёл на службу к Соломону или, если старику ничего нетребовалось, отправлялся вести практические лекции у набравшегося