Люди с волчьими мордами гоготали, пиная тела егородителей, свиньи хрюкали и всё это слилось в единую какофонию.

— Такое всегда бывает, — вторили голоса, — мыразберёмся…

— Ты не переживай, — повторяли они снова, чёрнымипальцами впившись в его тело, — всё выясним, всё разыщем…

— Хватит брыкаться! — крикнул на него чёрный кительс головой пса. — Я тебе сказал хватит, пошли…

Виктор слышал свой кричащий голос приглушённо, онвсё ревел: «Нет! Пустите! ПУСТИТЕ!», но тени волокли его во мрак.

— Я хочу домой! Отпустите! Отпустите!

— Я тоже хочу домой, — признался Однорукий,продолжая трясти Виктора, — здесь не самое приветливое место.

— Петя? — Голос Виктора звучал так далеко, что он несразу узнал свой голос. — Ты?

— Нет, меня звать Одноруким, — Он показал железныйпротез на руке. Тот был весь помят, в сколах и царапинах, часть оптоволоконныхтрубок была разорвана или отсутствовала. — А ты кто?

— Виктор… — прокряхтел он и вырвался из хваткиОднорукого, рухнув в снег. Тело обожгло болью. — Виктором меня звать…

— Это хорошо. Я уж думал тебя отпевать уже, —признался парень, поднимаясь со снега. Лицо его выглядело и без этого не совсемприятно, но теперь, всё в синяках и кровоподтёках. — «Ягодки» мои не сработали.Знаешь, кто ещё так из живых восставал, Витя?

— Что ты несёшь, — Зверев откашлялся тёмно-буройслизью, — совсем уже?

— Правильно, — Однорукий щёлкнул пальцами, — это былИисус Христос. Но он, как я знаю, контрактов с Дьяволом не заключал. Хотя, ктоего знае, эта Библия полна загадок…

— Где мы, придурок? — Память не спеша возвращалась кВиктору, но урывками. Он помнил Когноса — древнего египетского демона, носейчас его видно не было.

— В лесу, — ответил Однорукий, — и я бы не советовалтебе так орать. Ты и я живы, только благодаря вон тому мужику, — Парень ткнулпальцем на фигуру татуированного язычника, который, весь дрожа и шатаясь,вбивал лезвие секиры в одну из голов Когноса. Демон верещал, но сдвинуться немог — его блокировали удерживающие печати. Руки Когноса растеклись по земле иедва дёргались, а сам уродец издавал скрежещущие стоны.— Но я так понимаю, этоттот самый кретин, который чуть меня на камне не прибил, да?

— Да, видно тот самый, — Виктор поднялся со снега и увидел,как древний герцог, демон первого порядка, верещит, в ужасе дергая тремяголовами. Одутловатое тело длинными, острыми колами прибили к земле, продырявивкостяной панцирь. Демон истекал чёрной жижей, которую и кровью-то нельзяназвать. — Много я пропустил?

— Неа, — Однорукий пренебрежительно махнул рукой, — всего-ничего.Я спас тебя от брачных игр этих двух уродцев, притащил сюда, обосрался от того,что в нас едва не залетело одно из этих тел, ну и, конечно, отбился от ожившегопленника, которому ты вырвал голову на алтаре. И кто из вас троих ещё чудовище?

Виктор схватился за голову от резкого приступа боли.Реальность смешалась с тенью, и голова почти что взрывалась.

— Что делать будем, кэп? — Однорукий держал в рукесвой трофейный клинок, который он отобрал у одного из нападавших. Лезвие было вчёрной, сгустившейся крови. — Я ведь тебя не просто так будил, хотя в последнеевремя мне хочется делать это меньше и меньше.

— Бежать, — успел сказать Виктор, прежде чем Когнос,заливаясь криками, режущими уши, не произнёс:

— Жертва.

Мир провалился в глубокую, чёрную бездну.

Глава XXV. Пожиратель Душ

Необычное чувство пролилось на него, как ледянаявода на голову. Секунду назад он был в зимнем лесу, бой кипел где-то там, застражей деревьев, но потом всё померкло и глубокая, чёрная бездна проглотилаВиктора без остатка.

Он поднялся, ощущая во рту, носу, ушах и глазахжгучий песок. Воздух был раскалённым, лёгкие драл жар, испаринами стеляськверху. Виктор было поднялся, но почувствовал, как колкое одеяло песка топитего ещё глубже, подобно болоту. Он задёргался, пытаясь встать, но песок тащилего обратно в могилу.

Тьму рассеял тёмно-багровый свет. Зверев глубоковдохнул и тут же закашлялся, выплёвывая жгучий песок.

«Где я?»

Сознание прорезало одно слово, которое Когноспроизнёс несколько мгновений назад. Но ему, Виктору, показалось, что минулацелая вечность.

«Жертва. Он сказал Жертва, — Викторвцепился пальцами в горячий песок и его вырвало этой же жёлтой, колкой массой,вперемешку с чёрной жидкостью, — нет… В таком случае, мне не выжить… Однорукомутоже...»

Слабые ноги всё же подняли его тело, и он оглянулся.Песчаная пустыня растянулась вдоль и поперёк, утопая за чёрной полосойгоризонта. Повсюду стояли неряшливые, слепленные как будто из пластилина, нотем не менее, огромные пирамиды. Повсюду лежали кости, высушенные тела, акровавое солнце жгло и без того горячую кожу. На высокой пирамиде, большенапоминавшей башню, вели свой хоровод разноцветные молнии, прорывая густую,тёмную завесу громад туч.

— Однорукий! — вместо слов вырвался глухой хрип и погландам будто провели наждачкой. — Ты где?

«Быстрее. Быстрее, надо как-то пробить этокарманное измерение и сбежать, сбежать отсюда как можно быстрее… — повторялсебе Виктор, глазами ища беловолосого друга, — у нас всего-ничего времени».

Жертва. Соломонна своих поздних лекциях, которые были за пару дней до инцидента в казино,обмолвился о необычном