— Это была… ворона… — хрипел демон одной из своихголов. Из чрева, укрытого костяным панцирем, вместо очередных мертвецовпролилась, как из ведра, чёрная субстанция, растворившая крышу башни. — Ворона…

— Не ври мне, демон, — прорычал Бык и выставил рукутак, что секира глубже вгрызлась лезвием в одну из шей твари. Когнос взвыл ируки, который удерживались за зубцы, обломались, как спичечные коробки. Когносплюхнулся на разрушенную крышу песчаной башни и защёлкал двумя живыми головами,— Я чувствую, что ты убил его. В тебе горит его пламя.

Когда Бык приблизился, Когнос вздел одну из голов,раскрыл уродливый рот и оттуда выплеснулся поток дикого чёрного огня. Фигуру Быкаокутало пламя, и демон снова привычно захихикал.

— Верни то, что принадлежит мне по праву, — приказалБык, когда пламя расступилось перед ним. Яркий светло-красный барьер проявилсяза потоками чёрного пламени.

«Он тоже раскрыл Чертоги, — наконец, догадалсяВиктор, тихо отползая к краю песчаной башни. Вокруг творился сущий хаос:мертвецы гибли и вставали, но парень каким-то чудом избегал их взглядов, —только в совсем крошечном радиусе, окутав ими лишь своё тело. Из-за того, чтоони такие крошечные, в них лежит сконцентрированная мощь. А Когнос наоборот,решил положиться на масштаб… Но Пакт ещё не сработал».

Мысли его прервала какая-то иссохшая старуха, собвисшей гнилой грудью и чёрным, гнилым ртом. Парень выхватил у лежащего рядоммертвеца щит, оправленный железом. Виктор выматерился и два удара этим щитомсмяли башку бабки, лишив труп возможности двигаться. Разделавшись с соперником,Виктор, по пути, не без труда разделался ещё с тремя полудохликами и, наконец,пробился к Однорукому. Тот сгорбился, оперевшись на зубец башни и тяжело дышал.Возле него валялось около двух десятков одержимых, призванных Когносом.

— Нам конец, — беловолосый ткнул на Быка, который,окутав себя одеялом молний и вспышек, вбивал головы Когноса внутрь уродливого,одутловатого тела. — Сейчас он пришьёт демона, а потом возьмётся за нас.

— Нет, — покачал головой Виктор Зверев, при этомулыбаясь, как сумасшедший, — сейчас демон усиленно терпит, чтобы набраться сил.Но как только…

Башня задрожала и начала сыпаться. Мертвецы, ковромустлавшие её крышу, задрожали и взвыли, а из ртов вырвались чёрно-бурые сгусткиэнергии. Когнос одной оставшейся головой выкрикивал какие-то древние заклинанияи само пространство начало дрожать. Бык отпрянул от него и увернулся отполившегося на него огня. Демон пожирал бурые сгустки мёртвых душ и дрожа своимобрубленным тельцем, впитывал всё больше и больше. Крыша ввалилась в себя, утянувза собой и живых и мёртвых.

Виктор пришёл в себя, лёжа на песчаном ковре. Языкснова окунули в эту жёлтую, колкую пыль. Он смог открыть глаза и увидел, чтоосновная битва перебросилась к высохшему устью реки. Когнос теперь раскрылся вовсё своё уродливое величие: белый, костлявый панцирь раздулся, четыре огромныхпаучьих руки впились в песок, а чрево на брюхе обзавелось красными глазами иострыми клыками. Две мёртвых головы до сих пор болтались туда-сюда, ноединственная живая пульсировала буро-чёрной энергией, исходящей изотвратительной пасти. Рот на брюхе продолжал впитывать энергию мертвецов,которая тянулась отовсюду, и Виктор вдруг увидел, как бледнеет его кожа.

— Тебе не холодно? — Однорукий побледнел ещё больше,а кожа его высыхала на глазах. Жёлтые кошачьи глаза стали утрачивать блеск.Виктор было испугался, но странный мороз проник в тело и сознание, нашёптывая: «Ляги отдохни… Закрой глаза…»

Разряд молнии и гром, драконьим рыком разошедшийсяпо мёртвой пустыне, вдохнул жизнь в Виктора, и он вскочил, как вскакивал каждоеутро в корпусе “Зимы”. Однорукий мирно лежал в одеяле песка, не отпуская свойтрофейный меч даже сейчас. Увидев, как вздымается его грудь, Виктор выдохнул итут же оглянулся.

Тот татуированный язычник, вождь«Перуна», раскрыл свои Чертоги внутри Чертогов Когноса? Невероятно! Откуда унего такая мощь?!

Бык, весь в синяках, кровоподтёках, ссадинах,обсыпанный песком и пронзённый двумя копьями (один обломок торчал в левойгрудине, другой — в икре на ноге), героически держался. Две огромные культидемона змеями обвили его шею, но теперь медленно сползали. Древняя секира Быка,наконец, раздробила последнюю голову чудовища, но Когнос ещё жил и толькошептал: «Жертва, жертва…»

— Отдай то, что принадлежит мне, — Бык вырвал спояса Кинжал Душ и Когнос взвыл и задёргался, увидев этот клинок.

— Тьма окутала тебя… — шептала голова демона, — тьмаи поглотит… Убери…

— Отдай мне то, что мне принадлежит.

Жадное чёрное лезвие вонзилось в длинную шею демона.Кинжал Душ зашипел, когда прорезал сухожилия, кости и вены древнего существа.Когнос визжал, просительно вытягивал длинные отростки культей, в надеждевырвать впившееся в него лезвие, но силы стремительно покидали его. Тело егодрожало и слабло, пока обсидиановый кинжал делал смертельный круг. Когда головаслетела с тела и оказалось у Быка в руке, пространство задрожало и началотаять, как мираж. Они снова оказались в холодной сибирской глуши, подлеразрушенного лагеря и древней статуи «Сварога».

— Отдай то, что мне принадлежит, — повторялБык, принимаясь за другую голову. Черные пальцы обвивали его тело, проникалипод кожу, расходясь чёрными венами. Воин дрожал от поступавшей в него силы, нопродолжал своё дело. Он не мог остановиться, не мог бросить Кинжал Душ ипотрошил тело Когноса так, как охотник разделывает свою добычу. Чёрная кровьлилась Быку в рот, в глаза, в уши и он жадно её принимал. Обсидиановое лезвиеКинжала Душ зажглось красными, древними знаками и тоже хищно впитывало кровьсвоей жертвы. Одна из голов Когноса лениво шевельнулась, крохотная рука резкоподнялась и ударила язычника по руке, где тот держал Кинжал. Оружие вылетело издрожащих рук Быка, но он, в припадке овладевшего им возбуждения, даже не заметилэтого. Разорвав остатки Когноса, Бык раскинул руки к небу и крикнул:

— Хвала тебе, Владыка Молний! Я лишу жизни их всех! —Он рассмеялся и чёрные молнии, переливаясь багровыми тонами, взвились в воздух,окружив своего хозяина.

Бык рассмеялся ещё больше. Теперь он стал непобедимым.В нём текла сила вождей «Сварога»,