Линдиэль, чувствуя себя всё более некомфортно, повела гостя в свободную комнату, чтобы тот отдохнул с дороги.

— Ты же понимаешь, о чём я, леди? — поинтересовался Пойтар.

— Возможно, — ещё сильнее напряглась эльфийка.

Смертный был немного ниже неё, но почему-то возникало чувство, будто он увеличивается в росте по мере общения.

— Мои братья и сёстры не знают про искажение. Великое Искажение! — взгляд красивых для Фирьяр глаз из печального стал пугающе-вдохновлённым. — Они позволяют плоти командовать собой, не зная, что нельзя давать ей волю! Плоть должна быть усмирена, иначе быть беде! Я знаю о горе, обрушившемся на ваши земли — на великую крепость Барад Эйтель!

Узнавая цитаты из нолдорских книг, Линдиэль удивилась, как хорошо мужчина их запомнил и правильно применяет. Понимает что ли?

— Я сам был грязным искаженцем, — всё громче говорил Пойтар, — сам желал того, что противоестественно, мерзко, отвратительно! Я оскорбил своим поведением ни в чём не повинного эльфа, я обижался на него, но теперь осознал, насколько чудовищно был неправ! И я здесь, чтобы вразумить братьев и сестёр! Я не позволю искажению приносить зло и страдания моему народу! Я остановлю распространение заразы!

Интуитивно чувствуя, что проблем вряд ли станет меньше, а, возможно, как раз ещё больше, дочь Кирдана показала гостю комнату, где можно переждать грозу, почитать записи знахарей на интересующую тему и даже переночевать, и пошла обратно к больной женщине. Похоже, единственное, что можно было сделать для несчастной страдалицы — не позволять ей просыпаться.

***

Оборудовав одну из гостевых комнат под помещение для обучения Фирьяр врачеванию, знахари по очереди принялись вести занятия с детьми и взрослыми, однако вскоре возникла серьёзная проблема: одни ученики хорошо понимали язык, другие плохо, а третьи вовсе не могли совершенно ничего воспринять, однако искренне желали быть полезными, особенно те, чьих семей коснулись тяжёлые недуги. Пришлось разделить будущих лекарей на группы по степени знания Квэнья, а потом ещё на четыре — по способностям к целительству.

Эльфам было удивительно наблюдать, как дети, усваивавшие новые знания лучше взрослых, пытались объяснять пройденный материал тем, кто годился им в родители и даже бабушки и дедушки, а те злились, вместо благодарности, и отказывались от помощи юнцов. Непонимание языка и неспособность запомнить виды растений, симптомы болезней и способы лечения быстро привели к тому, что поначалу желавшие быть полезными другим смертные переставали приходить на занятия и хуже того, начинали отговаривать обучаться способных собратьев. Недовольство сложностью науки разрасталось, как снежный ком, и однажды Зеленоглазка услышала:

— Пусть твой купленный певец объяснит этим тупицам, что они перемрут, если не возьмутся за ум!

Ошарашенная эльфийка сначала растерялась, а потом села за письмо, начав его словами:

«Дорогой мой купленный певец, без твоей помощи скоро случится очередная катастрофа! Требуется срочно объяснить тупицам пользу обучения медицине и очень желательно сделать это без применения грубой силы, иначе я не стала бы обращаться к тебе».

Догадываясь, насколько сложно будет эльфу понять повальное нежелание смертных изучать жизненно важную науку, колдунья подумала, что могла бы попробовать применить чары, чтобы внушить некоторым Фирьяр необходимость заставлять других стремиться к знаниям, как вдруг с улицы донеслись голоса толпы.

— Вам не придётся лечить себя и других, не нужно будет убивать детей во чревах, если все мы научимся приказывать своему телу, а не слушать его приказы! — перемешивая Квэнья с примитивным языком своего племени, добавляя из эльфийского наречия лишь недостающие слова и термины, говорил народу Пойтар. — Нам не нужно будет заниматься сложными науками, мы сможем читать только те книги, которые нам интересны!

— Вы вообще никакие книги читать не будете, — хмыкнула Зеленоглазка, — и даже главное слово «Нолофинвэ» забудете.

— Что там происходит? — вбежала без предупреждения юная ученица. — Почему они против науки?

Молча пожав плечами, колдунья позволила себя обнять, погладила деву по голове.

— Пойдём, скажем им, что они не правы! — потянула за рукав целительницу ученица.

Наскоро запечатав спешно дописанное письмо, Зеленоглазка бросила конверт в ящик у входа и, предполагая, что добром подобная инициатива не кончится, последовала за упорной и смелой девушкой. По пути на площадь колдунья и ученица встретили пожилую женщину, которая, несмотря на сложности в получении знаний, очень стремилась стать врачевательницей, в частности из-за странной болезни единственного сына.

— Если никто из нас не будет задирать девам юбки, а станет делить супружеское ложе только с одной женой, если женщины прекратят позволять себе распутство и перестанут соблазнять мужчин своим видом, никакие болезни нам не будут угрожать!

— Причём здесь обучение медицине, лапух пришлый?! — заорала, грозя Пойтару кулаком, пожилая ученица Зеленоглазки. — Болеют не только люхи! Дети могут родиться больными в порядочных семьях!

— Неправда! — оглушительно вскрикнул высоким голосом оратор. — У благочестивых жён и мужей дети здоровые!

— Да ты просто лапух и учиться ленишься!

Пойтар отреагировал удивительно спокойно, но толпа вдруг взорвалась криками, и несколько женщин набросились на ученицу знахарей.

— Стража! — крикнула Зеленоглазка, и тут же оказалась ещё одним объектом агрессии, только уже со стороны мужчин, которые попытались сорвать с неё платье.

Стоявшая рядом дева сбросила туфлю, подхватила и ударила кого-то в голову каблуком. Брызнула кровь.

Подбежавшие от госпиталя и ближайшей дозорной башни воины быстро растащили безоружную толпу, а особо агрессивных заперли в подвале, специально оборудованном под содержание воров. В одно мгновение воцарился мир и покой.

— Ты в порядке? — спросил светловолосый сероглазый эльф в лёгком доспехе, подняв Зеленоглазку с каменных плит, местами усыпанных первыми опавшими листьями с растущих на площади клёнов.

«Если бы ты утешил меня, было бы совсем прекрасно, — подумала колдунья, с досадой поправляя порванное платье, — но ты, наверняка, женат на какой-нибудь Нолдиэ».

— Да, — отмахнулась она.

Взглянув на своих учениц, убедившись, что полученные ссадины и синяки они смогут обработать сами, Зеленоглазка рванула к пытавшемуся оправдаться перед стражей Пойтару. На миг эльфийке показалось, будто главный моралист крепости кокетничает с командиром, однако мысль сразу же забылась, как только горе-оратор заявил:

— Это всё они! Эти искаженки хотят соблазнять мужчин безнаказанно!

— Что?! — снова взъярилась пожилая ученица, и Зеленоглазка, в ужасе представив, как опять начинается драка, потащила своих подопечных обратно в госпиталь.

— Мы им докажем, что они неправы, — заговорила колдунья, стараясь произносить слова чётко и громко, чтобы слышали не только ругавшиеся на пришлого лопуха ученицы, но и ещё не разошедшиеся с площади Фирьяр. — Однажды