Шрифт:
Закладка:
Скосив глаза на мужа, исправно и увлечённо ласкавшего её дивные локоны, Артанис положила ладонь ему на спину, и эльф ощутил, как стало труднее дышать.
— Приходит срок, и вместе с ним —
Озноб и страх, и тайный жар,
Восторг и власть!
И боль, и смех, и тень, и свет —
В один костёр, в один пожар!
Что за напасть? — пропела Нолдиэ. — Майэ Мелиан говорила, что без любви Эльвэ не справилась бы, что для всего в Арде нужна сила двоих. А ещё необходима Песнь Творения. Я пытаюсь что-то придумать, но вспоминается только эта музыка:
«Из миража, из ничего,
Из сумасбродства моего
Вдруг возникает чей-то лик,
И обретает цвет и звук,
И плоть, и страсть!
И плоть, и страсть».
— Если ты нечаянно убьёшь меня, — прижав руку к груди, кашлянул Келеборн, невольно отпустив локоны супруги, — придётся искать новый номер два для своих планов.
— Прости, — рассмеялась Артанис, качнув локонами в сторону губ супруга. — Однажды Владычица сказала мне, что я пойму её, но позже. Эти слова прозвучали недобро. Она называла меня Галадриэль в тот момент, и мне показалось, будто Айну пытается меня напугать, но не только. С её стороны это была словно проекция собственных бед на меня, моё новое средиземское имя, будто Мелиан отдала часть Рока, предназначенного ей самой, мне. Словно мы с тех пор проживём схожую в чём-то жизнь, и я понимаю — да, так и выходит, по крайней мере, что касается устройства королевства. Пока мы здесь, в Лотлориэне, правим вчетвером, даже впятером, когда супруга Амдира решает, что тоже хочет присутствовать на советах, но я вижу: Амдир мечтает странствовать, а не сидеть на месте. Рано или поздно эта земля будет нашей, самозванец.
— А ты? — губы эльфа на миг оторвались от золотых локонов. — Чего хочешь?
— Чтобы у меня всё получилось.
Артанис снова положила руки на спину и грудь мужа, однако на этот раз Келеборн ощутил только приятное пьянящее покалывание. Показалось, будто реальность сменилась сном, где беглец из Альквалондэ увидел лес, реки, ручьи, озёра, поляны, пляжи и овраги с высоты полёта ласточки. Было красиво и страшно, а все звуки жизни заменил голос любимой королевы, который пел, и прозрачно-синий воздух сплетался в тончайшие золотые нити.
Нелепо, смешно, безрассудно, безумно — волшебно!
Ни толку, ни проку, не в лад, невпопад — совершенно!
Примечание к части Песня Волшебника из фильма "Обыкновенное чудо"
О неблагодарности
За окном разыгралась гроза.
Молнии били в землю совсем рядом, вспышки слепили глаза, а гром оглушал и пугал, несмотря на то, что скрытая в горах крепость была защищена от разгула стихии.
Затянувшаяся дольше обычного жара неминуемо должна была закончиться штормом, однако всё равно жители Барад Эйтель оказались к нему не готовы, и буря многих застала вне укрытия.
«Кого-нибудь сегодня настигнет гибель», — подумала Линдиэль, косясь то на окно, но на заснувшую, наконец, под действием сильных настоев женщину.
Бедняжка была не старой, однако здоровье внезапно ухудшилось, появились боли, а в боку выросла странная опухоль. Атани на любой вопрос только кивали и разводили руками, мол, да, бывает иногда такое, предлагали добить страдалицу, чтоб не мучилась, однако Зеленоглазка с позором прогнала таких советчиков и начала экспериментировать. Линдиэль заметила, что колдунья, съездив в Хитлум, приободрилась и отпустила ситуацию со «срамным поветрием», как назвали массовое заболевание в поселении Младших сами смертные. Всё чаще сталкиваясь с чем-то неизлечимым, знахари корили себя за бессилие уже меньше, чем поначалу, признав, что не всемогущи и помочь каждому невозможно. Да, стало рождаться больше здоровых детей, у которых к году уже были сильные здоровые и не кривые ноги, да, у женщин из-за беременностей перестали выпадать зубы, а занимавшиеся тяжёлой работой Фирьяр практически не жаловались на боли в спине, однако за решением одной проблемы каждый раз скрывалась дюжина новых, и даже у самых стойких и сильных духом целителей порой опускались руки.
В дверь госпиталя постучали одновременно с ударом молнии, Линдиэль удивлённо посмотрела на охрану, которой пришлось очень осторожно впускать неожиданных визитёров, чтобы ветром не сорвало петли.
В белой вспышке возникли три силуэта: двое эльфов из караула, которых дочь лорда Новэ хорошо знала, а третий…
Это оказался один из Фирьяр, несомненно: мужчина был значительно ниже ростом, чем Нолдор, на относительно молодом лице присутствовали морщины, родинки и следы от гладко сбритой бороды — судя по всему, незнакомец хотел быть похожим на эльфа. Большие выразительные глаза посмотрели на Линдиэль сначала печально, но потом во взгляде вдруг возникла неприязнь, напоминавшая… ревность?
Молния снова осветила помещение, двери спешно заперли, и новый порыв ураганного ветра ударил в окна потоком воды.
— Меня зовут Пойтар, — представился на Квэнья мужчина, плавным движением снимая мокрый плащ и тут же найдя, куда его повесить. Аккуратно постриженные светло-русые волосы заблестели чистотой. Неужели этот Младший мылся в дороге? — О моём приезде, полагаю, должны были предупредить.
Линдиэль кожей почувствовала исходившую от гостя неприязнь, словно… от соперницы? Это ощущение не давало сосредоточиться, эльфийка растерялась. Да, возможно, кто-то знал о предстоящем появлении некоего важного смертного, однако Митриэль уже несколько дней не выходила из дома сына, а Зеленоглазка занималась очередной беременной, поэтому спросить было некого.
— К нам можно приезжать без предупреждения, — с трудом улыбнулась дочь лорда Новэ, глядя по сторонам: может быть, кто-то другой займётся гостем?
— Это неправильно, — непривычно мелодичный высокий голос мужчины прозвучал осуждающе, и именно сейчас Линдиэль заметила, что на руках гостя не хватает пальцев. — Я отморозил кисти, — увидев взгляд, пояснил Пойтар, — в тот день, когда очистился. Но это оправданная жертва. Если ты не в курсе, леди-целительница, — осматриваясь, начал рассказ гость, — я приехал вразумлять своих братьев и сестёр, которые не смыслят в
