Шрифт:
Закладка:
Но у Сьюзан Прюитт была собственная репутация, такая, о которой парни в участке говорили только шепотом. Говорили, она сошла с ума от травмы, полученной в детстве, помечена дьяволом и всякую другую жуткую ерунду. Говорили, что у нее был роман с собственным братом, что она купалась в своей менструальной крови и танцевала голой в полнолуние.
Конечно же, все это слухи. Но иногда казалось, что в таком городке, как Стауфорд, слухами земля полнится. Можно даже сказать, город процветал благодаря им, высасывая их из населения, как мозг из костей. А интерес шефа Белла к Сьюзан Прюитт подпитывал эту кухню пересудов на протяжении нескольких месяцев. Маркус был уверен, что завтра появятся новые слухи.
Например, станут говорить, что начальник полиции отказался от своих официальных обязанностей в пользу того, чтобы провести день в постели со своей новой пассией. Что он оставил офицера Недоумка ответственным, пока город умирал. И никого такая молва не удивит, так как весь этот клятый городишко знал, что он получил эту работу из одолжения, а не благодаря своим качествам. Чего ты ожидал? Оставь ответственным глупого ребенка, и весь город развалится на части под его присмотром. Ничего удивительного.
«Нет, если я вмешаюсь, – подумал Маркус, – может, они и будут судачить, но не обо мне. Нет. На этот раз я главный. На этот раз историю рассказываю я. Я не возьму на себя вину за гибель этого города».
Маркус завел машину и подозвал офицера Дила.
– Дождись криминалистов. В городе случился вброс говна в вентилятор, и я не могу дозвониться до шефа.
Офицер Оуэн Дил, на три года старше Маркуса, моргал, не понимая в чем прикол. Маркус уставился на него, задрал голову и заговорил снова.
– Я еду искать Оззи. Оставайся здесь.
Офицер Дил ухмыльнулся, кивнул и постучал по крыше патрульной машины.
– Понял, сэр.
Офицер Грэй больше ничего не сказал. Он поднял стекло, включил передачу и свернул на шоссе Камберленд-Фолс.
8
Райли сидел на краю кровати и, жуя большой палец руки, смотрел на мигающий индикатор аккумулятора на телефоне. Ругая себя, подключил зарядник. «Как же глупо. Нельзя было разряжать его в церкви. Нужно было вчера вечером поставить на зарядку». Но он этого не сделал. Он уснул рядом с телефоном, в надежде получить SMS-ку от Рэйчел, а может, даже от Бена.
«Бен».
Боже, что же с ним случилось? Перед ним возникло бледное лицо друга. Он вспомнил нити черной слизи, тянущиеся из глаз и носа мальчишки. Нападение на отца снова и снова проигрывалась в голове. Отец отвернулся, но было поздно. Частицы темной жидкости попали ему в рот, нос и глаза.
Взгляд Райли упал на стопку книг на столе. Несколько школьных учебников, пара антологий ужасов, посвященных Лавкрафту и Блоху, и толстый комикс под названием «Готический». Он купил его в книжном магазине в центре города, поскольку обложка, как он позже обнаружил, была нарисована дядей Джеком.
На ней, над толпой похожих на зомби мужчин и женщин, возвышалась фигура в малиновых доспехах, размахивая странным оружием: сочетанием меча и топора, которое имело смысл только в комиксах. Зомби все были покрыты маслянистой субстанцией, густой и блестящей, отражающей жуткий свет, струящийся из их глаз.
«Инфекция, – подумал Райли, касаясь пальцем обложки и проводя по контуру ближайшего зомби. Все, что внутри них, заразно. Они заразили папу. Инфицированные. То, что тот голубоглазый тип сделал с ними, его нечестивая армия сделала с папой и со всеми остальными».
Из конца коридора раздался низкий смех. Райли замер, поднял глаза на дверь. Замок был заперт, но в саму дверь Райли верил не особо.
«Если папа инфицирован, он может заразить и меня. – В горле будто застрял толстый комок ваты. – Папа знал».
Райли с трудом сдержал слезы. Сейчас не время плакать. Он повернулся к кровати и проверил телефон. Экран загорелся, индикатор все еще мигал красным, но уже показывал десять процентов. Хватит, чтобы позвонить тете.
Смех стал громче, и весь дом задрожал от тяжелых шагов.
– Райли! Разве я отправил тебя в твою комнату? Я не наказывал тебя, сынок. Я не спятил. Иди к своему отцу. Я хочу поговорить с тобой о господе.
Сглотнув, Райли нащупал телефон, чтобы набрать номер Стефани. Он поднес устройство к уху и прислушался к биению своего сердца, неровному, учащающемуся с каждым приближающимся к двери шагом.
– Сынок, – произнес Бобби Тейт, его приглушенный голос был на октаву ниже и хриплым, будто он выкурил за последний час пачку «Кэмела». – Ангел господень посетил меня в трудное время. И знаешь, что он сказал? «Вознеси своего сына в небеса и принеси мне жертву, достойную твоей преданности». И я сказал: «Господь, я сделаю то, что ты изволишь, ибо Твоя воля и Старые Обычаи неразделимы».
Шаги остановились возле двери спальни. В следующее мгновение дверная ручка затряслась.
– Райли! Мне нужно очистить твою душу, сынок. Так велит мой господь. Райли? Райли! – Бобби ударил по двери, и все комната задрожала.
«Нет, папа, нет, только не ты. Пожалуйста, нет». В ухе звучали телефонные гудки. Один, два, три…
Щелк. На другом конце линии раздался тетин голос.
«Привет, вы позвонили Стефани. Оставьте сообщение».
Райли почувствовал, как из легких вышел весь воздух. Отец снова ударил по двери, на этот раз сильнее. Так сильно, что чертежная кнопка, удерживавшая один из плакатов, упала на пол.
Райли снова набрал номер Стефани, одновременно оглядывая в панике комнату. Как долго продержится дверь? Сможет ли он спрятаться под кроватью? Нет, не получится. Слишком очевидно, слишком глупо.
В тетином телефоне снова сработал автоответчик. «Черт возьми, Стеф, почему ты не отвечаешь?»
Он сбросил вызов и проверил экран. Индикатор аккумулятора показывал двенадцать процентов. Отец начал петь.
– О дайте мне ту старинную веру. Ее мне хватит вполне. – Бобби ударил по двери, и стены задрожали, как иерихонские. – Тебе понравится, Райли. Так сказал Господь, сынок. Скоро увидишь. Все, что тебе нужно делать, это страдать. – Он снова ударил по двери. – О, дайте мне то старое страдание, дайте мне то старое страдание, дайте мне то старое страдание, его мне хватит вполне.
Райли сунул телефон в карман и посмотрел на окно спальни. Иногда по ночам он придумывал маршруты побега. В тех
