Шрифт:
Закладка:
Полицейская рация непрерывно трещала, заполняя салон машины сообщениями о повсеместных нападениях. Северный и Южный Стауфорд, Гордон-Хилл, Бартон-Милл, от шоссе Камберленд-Фолс до бульвара Камберленд-Гэп, – весь город погрузился в хаос. В Баптистской региональной больнице не осталось ни одной свободной скорой, некоторые полицейские экипажи не отвечали на запросы. Хотя пожарная служба Стауфорда была оповещена, пожары в церкви и в других частях города никто не спешил тушить. И неизвестно, были ли вызваны на подмогу пожарные службы Лэндона или Брейерсбурга.
Его родной город разваливался на части, и это лишь подпитывало гнев, тлеющий в сердце Маркуса Грэя. Где Оззи Белл, избранное должностное лицо Стауфорда, поклявшееся служить своему народу и защищать его? Где шеф Белл, который бросил поиски двух пропавших мальчиков? Где начальник полиции Осмонд Лукас Белл, который не явился на службу сегодня утром, когда начался весь этот ад?
«Он дома у Сьюзан Прюитт, – сказал себе офицер Грэй, сжимая руль так, что у него побелели костяшки. – Трахается, дрыхнет или под кайфом – не важно. Он нужен городу, нравится ему это или нет».
И офицер Грэй заставит его сделать свою работу. Даже если для этого придется направить на него пистолет. О да, офицер Грэй нашел в себе мужество и наконец проявит себя. Покажет Оззи и остальному подразделению, что он не робкий недоумок, каким они его считали. Пришел день расплаты, слава тебе, Иисусе.
И все же, проезжая по Четвертой улице, Маркус не мог избавиться от подозрения, что, даже если ему удастся заставить Оззи работать, к вечеру от Стауфорда мало что останется. Сцена возле церкви пробудила в нем зловещее чувство дежавю.
«Мне уже снилось это», – сказал он себе, вспоминая жуткие видения, отравлявшие его сон последние пару ночей. Маркус не понимал, откуда все это знает. И не был уверен, откуда взялись эти сны, но их реалистичность пугала. Оно имело глаза. Заглядывало вглубь меня. И смотрело прямо сейчас. А затем в голове у него родились слова и слетели с языка, как мантры, которым учили в воскресной школе.
– Его воля и Старые Обычаи неразделимы. – Маркус заморгал, сбавляя скорость и сворачивая на повороте. – Что это вообще значит?
Из рации хлынула волна помех, заполнив салон утробным урчанием, будто какое-то животное прочищало горло. Слова сливались, произносились то нормально, то задом наперед, накладывались друг на друга, трансформируясь в совершенно новый, уникальный язык – язык, который необъяснимым образом был ему понятен.
– Спасение через страдание, дитя мое. Стань свидетелем моего апостола и рыдай.
Из рации сквозь плотный шум помех прорвался хохот, после чего сменился неистовой трескотней полицейской волны. Маркус сбавил скорость и переключился на другую частоту. Он затаил дыхание, боясь снова услышать бормочущие голоса, и с облегчением выдохнул, когда салон патрульной машины заполнили помехи. Закрыв глаза, вытер пот со лба.
«Что, черт возьми, со мной происходит?»
Маркус моргнул и сглотнул горечь во рту. Это происшествие хоть и напугало его, но не лишило решимости. И он продолжил путь к пересечению Четвертой улицы и Стэмпер-стрит. Дом Сьюзан Прюитт приютился на углу, у склона, частично скрытый в тени нескольких дубов.
На подъездной дорожке стояла патрульная машина шефа Белла. У тротуара был припаркован желтый пикап, покрытый пятнами ржавчины. Маркус остановил машину за ним и бегло осмотрел его, уверенный, что где-то уже видел. Будь у него больше времени, он пробил бы автомобиль по базе, а пока придется полагаться на свой инстинкт. Он зашагал по подъездной дорожке к небольшой веранде перед домом.
Дверь была приглашающе открыта. В голову внезапно пришла абсурдная мысль: они знали, что он придет нанести им визит. В любой другой раз Маркус посмеялся бы над такой нелепостью, но после того, что испытал в машине, от этого мира с его новой реальностью можно было ждать чего угодно. Он вытащил оружие из кобуры и положил палец на предохранитель.
– Шеф?
Голос эхом разнесся в пустоте дома. В прихожей было темно, если не считать косого прямоугольника света, падающего из дверного проема. Маркус ненавидел дрожь в своем голосе, дискредитирующую его как представителя власти, и в тот момент почувствовал, что все вокруг будто замерло. Не было ни шелеста ветра, ни пения птиц, ни даже стрекота цикад в деревьях. Остался лишь офицер Маркус Грэй, стоящий у порога неведомой пропасти, замаскированной под обычный двухуровневый дом из 70-х. И единственным звуком во всей вселенной было его учащенно колотящееся сердце.
Едкий запах чего-то гниющего пронизывал воздух, проникая в ноздри. Этот смрад был горячим, как от компостной кучи, которую его отец возвел у себя на заднем дворе десять лет назад, и настолько густым, что буквально обволакивал легкие. И пахло чем-то еще, чем-то металлическим.
Маркус поднял оружие и перешагнул через порог в темную гостиную. Сглотнув, поморщился от кислого привкуса в горле.
– Шериф Белл? – его голос эхом отразился от стен прихожей. Маркус чувствовал себя совершенно чужим в доме этой женщины. От желания развернуться и убежать кожа покрылась мурашками. Дорожка, обозначенная оплывшими свечами и разбросанной одеждой, вела из гостиной вверх по лестнице. Тускло освещенный лестничный пролет украшали фотографии деда Сьюзан, Генри Прюитта. Еще там были детские фото Сьюзан, где она сидела на коленях у женщины, которая, должно быть, была ее матерью. Маркус собирался двинуться дальше в гостиную, когда сверху донесся тихий стон. От испуга он едва не выронил пистолет.
Сделав вдох, Маркус попытался успокоить бешено колотящееся сердце. «Держи себя в руках». Он прислушался. Стон повторился. Только это был стон не боли, а удовольствия. Маркус вздохнул и покачал головой. Неудивительно, что шеф не отвечал на звонки. Офицер Грэй убрал оружие в кобуру.
По мере того как он поднимался по лестнице, стоны становились все громче и хаотичнее, пока не достигли пика – что, с учетом обстоятельств, было почти комичным. Воздух в доме обладал каким-то противоестественным качеством, и Маркус задался вопросом, действительно ли он бодрствует, а не спит дома, в подвале своей матери, и все это ему только снится.
Можешь поиметь
