За Станиславом следовал его мощный пес, пыхтевший так же звучно, как хозяин. Между его огромных клыков свешивался мокрый ярко-розовый язык.

— Что тебе надо, Станислав? — негромко и жестко произнес Илья, и мужик остановился.

— Я-то здесь у себя дома, это тебе что надо! — после паузы ответил Станислав сквозь зубы. — Ты зачем тут объявился? На кого работаешь?

— Ни на кого, а зачем — не твое сраное дело. Уйди с дороги по-хорошему.

— Ты еще мне угрожать будешь? Да я сразу понял, что ты мутный! Из этих, что ли? Из свидетелей, или сайентологов?

— А ты, оказывается, умеешь что-то понимать? — усмехнулся Илья. — Ну так уясни, что тебе лучше пойти домой и вообще забыть, что ты меня когда-то встречал.

— Чего? — оскалился Станислав. — Ты решил, что за девок заступиться некому? Они хоть ко мне по-людски относились! И накормить могли, и выпивки нормальной налить, какую в нашей дыре никогда не купишь, и телок полапать давали!

— Телок полапать, говоришь? — прищурился Илья. — А телки, смею спросить, соглашались?

— Смеешься, что ли? Да они всегда были не то под градусом, не то еще под чем-то покрепче, а пьяная баба звезде не хозяйка!

— Ну понятно, в трезвом состоянии-то кто тебе даст! Это за что тебя так благодарили?

— А ты ничего на меня не навесишь! Да и не было ничего, так, рыло кое-кому пару раз начистил по их просьбе да тормоза в машине испортил. Но тогда и не сдох никто, обошлось, — сказал Станислав с каким-то неопределенным выражением. — И нечего волком смотреть, здесь жизнь такая, что остается только пить да слушать ветер. Они хоть какую-то свежую кровь пустили!

— О да! — заметил Илья. — Слушай, Станислав, что ты за дерьмо мне пытаешься толкать? Да я такой же простой мужик, как ты, у меня родители из деревни! Но почему-то я выгляжу и живу как человек, а ты — как грязь, которую даже неохота оттирать! Дай нам пройти, и я тебя не трону только потому, что ты и так скоро скопытишься от паленого спирта или в драке.

— А ты, чухонец, нарываешься, я смотрю! — крикнул Станислав. — Что ты будешь говорить, когда я тебе ноги переломаю, а мой Рэм твою шавку трахнет?

— Кому из вас первому трахалку выдрать? — тихо спросил Илья и сделал шаг вперед.

Станиславу явно стало не по себе, хотя он был крупнее Ильи, — мужик отступил, а затем его и так красное лицо потемнело и он схватился за горло.

— Это что еще за хрень?! Ты что творишь? — злобно спросил он осипшим голосом. Но испуг каким-то образом придал Станиславу силы и он неожиданно с размаху толкнул колдуна в грудь.

Как назло, Илья, отшатнувшись, наступил на кусок открытого льда и едва не потерял равновесие. Ему удалось удержаться на ногах, однако этой заминки хватило, чтобы Станислав опомнился и сунул руку за пазуху.

Тут Кави мгновенно подпрыгнула и вцепилась мужику прямо в открытую шею. Несмотря на ее сравнительно небольшой вес, он не устоял и упал наземь, тщетно пытаясь вдохнуть и столкнуть с себя фамильяра. Тем временем Рэм, сообразив, что хозяину грозит опасность, бросился на подмогу и попытался схватить Кави за загривок.

Испугавшись за собаку, Илья почти рефлекторно выхватил нож, который висел у него под курткой на портупее, и быстрее, чем пес оценил обстановку, ударил его в бок, всадив лезвие по рукоятку. Темная кровь брызнула на снег, зверь взвизгнул и осел всей тушей рядом с хозяином. Кави выпустила горло Станислава, который уже не дышал и смотрел в небо остекленевшими глазами. Из рваной раны на его шее все еще лился алый ручей.

Илья осторожно раскрыл куртку Станислава и увидел во внутреннем кармане травматический пистолет. Прикасаться к оружию он, конечно, не стал и брезгливо вытер снегом нож и руки, на которые попали брызги собачьей крови. Одежда Ильи не пострадала, но ему казалось, что и от нее несет смрадом этих двух заколотых зверей.

— Вот мразота, — произнес он сквозь зубы. — Я же говорил: просто не трогать нас! Просто дать нам уйти! Даже этого не можете...

Рэм еще дышал и промеж его клыков выступали темные кровяные пузыри, глаза пса помутнели. Тем временем Кави сунула морду в снег, отмываясь от крови, отряхнулась и решительно ткнулась головой в колени Ильи.

— Сейчас, хорошая моя, сейчас мы пойдем, — опомнился Илья. До него донесся треск ветвей и тяжелое дыхание, а затем он увидел невдалеке светящиеся в зимнем тумане звериные глаза. Из глубины леса к ним подбирались дикие собаки, учуявшие запах крови. Они ступали неспешно, будто давая Илье понять, что пришли не за ним, и он так же аккуратно, стараясь не совершать резких движений, выпрямился. Осторожно, боком, чтобы не упускать зверей из виду, Илья пробрался к дороге, Кави ступала рядом. Вскоре хищники утратили к ним интерес и занялись добычей, которая как нельзя кстати попалась в скупое холодное время.

Уже на подходе к коттеджу Илья окончательно пришел в себя. Запал понемногу рассеялся, осталось только чувство странной тоски. Нет, он нисколько не сожалел о содеянном, но вся эта история, выходя за пределы его семейной трагедии, приобрела горький социальный оттенок, о котором он прежде никогда не задумывался. Впрочем, сейчас времени на рефлексии тем более не было, и Илья лишь от души потрепал Кави за ушами. Она тоже приободрилась и изловчилась лизнуть его прямо в щеку.

— Спасибо тебе, что спасла, родная, — сказал Илья. — Подожди совсем немного, вечером мы уже все закончим.

Где находилась больница, Илья не знал, но хозяйка вернулась только когда уже совсем стемнело. Она не позвала его, только по-быстрому сходила в душ, переоделась и уединилась на кухне. Ничего не ела и даже не включила чайник. К этому времени Илья успел «навести порядок» в спальнях ее подруг и безмолвно стоял в дверях своей комнаты.

Наконец он услышал шаги на лестнице — тяжелые, нерешительные, будто это уже не ее дом. В другой жизни Илье бы стало жутко от этих шагов: мало ли на что способна отчаявшаяся женщина, у которой в одночасье рухнул весь уродливый, но любовно выстроенный ею и единственный мирок. А