На дальнем плане разворачиваются военные действия. Близится встреча двух армий. Скорее всего, Босх изобразил реалии своего времени – военные конфликты между Лодевиком ван Грутхусе и Габсбургами в лице Максимилиана, проассоциировав их с воинством Ирода или Антихриста. Война – симптом Апокалипсиса (рис. 16 а, б, в).

Рис. 17 а. Босх – мастер деталей. На дальнем плане изображён кабак-бордель, стоит пара, за ней подглядывает мужчина в шляпе.

Рис. 17 в. Языческий идол водружён на колонну, увенчанную полумесяцем, противопоставлен кресту, изображённому супротив, возле устья реки. На холме сидит пастух.

Рис. 17 б. Путник ведёт ряженого осла с обезьяной. Босх сочетает библейское предание, исторические реалии и экзотические элементы, плетя фантастическую и путаную ткань картины.

Рис. 17 г. Крест изображён и у входа в фантастический босхианский Иерусалим.

Рис. 17 д. Босх фантазирует на тему Иерусалима, объединив приметы своего времени: мельницу, ветхие крыши, крытые соломой, и воображаемую архитектуру святого города. В левой дозорной башне можно увидеть черты средневековой фортификации (башни донжона) и аллюзию на Вавилонскую башню. В сердце города стоит цилиндрической формы храм Соломона.

Рис. 18. На правой створке изображён Апостол Пётр, который правой рукой придерживает ключи Царства, а левой указует на Петра Схейве – заказчика триптиха. Схейве пребывает в молитвенной позе, рядом мы видим его фамильный герб и девиз – именно благодаря этим деталям исследователям удалось идентифицировать ктитора.

Рис. 19. Иосиф не принимает участия в центральной сцене поклонения волхвов, он как будто маргинализирован. Иероним изобразил его на правой створке, над сценой с Петром. Задумчивый и одинокий, Иосиф сидит на перевернутой плетёной корзине, сушит пелёнки младенца Христа (в Средневековье его достаточно часто рисовали за этим делом), над ним висит топор – указание на профессию плотника.

Рис. 20. На левой створке изображена Агнес де Грамме, жена Питера Схейве, со святой покровительницей – Агнессой. Над ними сверху – агнец, – символ Христа. Справа – герб дома де Грамме.

Рис. 21. На заднем плане Босх вновь изобразил странную сцену: животные, подобно грехам, атакуют людей. Медведь – аллегория лени – напал на мужчину с копьём, женщину преследует волк.

Закрытые створки триптиха несут сильнейший теологический посыл, продолжающий развитие темы божественной литургии. Перед зрителем разворачивается вселенская месса, в основу которой Босх закладывает предание о службе Святого Григория – самое известное евхаристическое чудо Средневековья, доказательство истинности даров.

Рис. 22 а. Закрытые створки триптиха демонстрирую литургию Святого Григория.

Рис. 22 б. Исраель фан Меккенем, ок. 1490–1500 гг. British Museum, London.

Во время мессы папы Григория Великого (590–604 гг.) в римской церкви Санта-Кроче-ин-Джерусалемме его служка усомнился в истинности евхаристических даров, что частица теста реально становится телом Бога, а вино – кровью. Тогда над алтарём было явлено чудо: видение израненного Христа, восстающего из гроба.

Рис. 23. На молитву папы, просившего дать знамение, убедившее бы маловера, на алтаре внезапно появился сам Иисус с орудиями Страстей и показал пять язв – так гласит предание. Босх представил чудо о евхаристии в виде безмолвного духовного диалога между коленопреклонённым папой и Христом, восстающим из саркофага. Папа, служка и вся сцена написана гризайлью (в коричневатом оттенке сепии). На общем фоне выделяются только чёрные фигуры, это тоже представители дома Схейве – донаторы. Мужчина постарше и, вероятно, молодой юноша в красной шляпе. Слева от папы видим толпу, возглавляемую злобным мужчиной – это образ иудеев, не поверивших в Мессию, с правой стороны им противопоставлены монахи с крестом, возглавляемые папой с тиарой в руках, – праведники, уверовавшие в Христа.

Рис. 24. Над алтарём – явление Мужа скорбей, окружённого сокрушающимися ангелами и сценами страстей Христовых.

Рис. 25. Слева внизу сцена: моление о чаше. Апостолы спят, Гефсиманский сад, ночь. Христос печалится своей участи. Чаша же изображена в виде потира, над ней гостия – облатка – плоть, кровь и жертва Христа.

Рис. 26. Напротив первой сцены, с противоположной стороны – взятие под стражу, арест Христа. У его ног – Пётр во гневе отсекает ухо рабу первосвященника, такую же сцену мы увидим на закрытых створках «Искушения святого Антония» (рис. 44).

Рис. 27. Взгляд снова переходит на левую сторону: Христос предстаёт перед Пилатом. Что есть истина, – вопрошает прокуратор Иудеи.

Рис. 28. Напротив изображена сцена бичевания Христа. Ею «любуется» с трудом идентифицируемая женщина, возможно, Саломея, и мартышка (символ плотского греха).

Рис. 29. Коронование терновым венцом. В темнице изуверы продолжают мучить Христа, в нише над ним сидит тёмная сова. Эта сцена изображена с левой стороны полукруга, венчающего события страстной недели.

Рождение Христа предрекает его страдания, крестную гибель, смерть, но и воскресение. В этической концепции Босха Христос и его жертва – абсолютные идеалы. Дары же его – тело и кровь – то на чём зиждется христианская Церковь – путь спасения, заповеданный миру. Рождение Спасителя и смерть: Рождество и Пасха – два центральных мистериальных праздника, организовывающих христианскую космогонию и литургический обряд, о который рассказывает триптих «Поклонение волхвов».

Рис. 30. По центру вверху – несение креста Христом, подле Иисуса – Вероника, она демонстрирует плат с изображением лика Христа, ведут и других