сейчас же звоню маме, – решает Мейке. – Мне до лампочки, что им придётся уйти с вечеринки, я не останусь здесь ни секунды. Всему есть предел.

Мейке набирает мамин номер. Не слышно ни набора номера, ни гудка, ничего. Связи нет. Нельзя даже послать сообщение. Рядом, как безумный, пытается дозвониться Cем, но всё напрасно. Остальные даже не пытаются. Телефоны не работают.

– Смотри, – говорит Мило, кладя мобильник на стол перед Элизабет. – Сигнала нет. Какая-то бессмыслица.

– Хочу к маме, – плачет Фемке.

Подбежав к большому кухонному окну, что рядом с дверью, Сем пытается его открыть за ручку – окно не сдвигается с места.

Пробует открыть раздвижные двери, ведущие на террасу, – безуспешно, как в кухне, так и в гостиной. В саду раскачиваются ветви.

Мейке хочется найти камень и разбить стекло, но в этом нет необходимости. К её удивлению, Сем уже схватил деревянный стул и бьёт по стеклу. Дерево раскалывается, а стекло даже не лопается. Зато стул разлетается на кусочки.

Дети в ужасе. У Мейке сжимается сердце. Элизабет тяжело дышит. Она подходит к сестре и прижимает её к груди. И чуть-чуть успокаивается.

– Брось, Сем. Дом не хочет нас выпускать. Он заколдован, – замечает Мило.

Трое старших детей поворачиваются к десятилетнему мальчику, который мрачно смотрит на них с барного стула. Побледнев, он потирает больную ногу.

– Чепуха, – нервно отвечает Элизабет. – Ведьм не бывает.

– Не бывает? Тогда почему мы не можем отсюда выйти? Этот дом нас не отпустит, Эл. Он чего-то от нас требует, остаётся выяснить, чего, – рассуждает Мило.

– Что ты несёшь, – беспокойно возражает Сем. – Мило, перестань. Это невозможно. Мы не в кино. Это реальная жизнь.

– Именно. Оглянись, брат. Ты их тоже видел, не отказывайся. И не ругай Мейке и Элизабет. Просто расскажи.

– Погодите, – перебивает их Мейке. – О чём это вы? Кого вы видели?

– Всё было не так, как сейчас, – бормочет Сем, но Мейке по лицу замечает, что он врёт.

– Я хочу знать, в чём дело, – отвечает она. – Что вы от нас скрываете?

– Ничего. И я не понимаю, что хочет сказать Мило, – бурчит Сем, хотя всем уже ясно, что он знает, о чём идёт речь.

– Перестань врать, Сем! – кричит Мило.

– Они ничего не видят, потому что это не настоящее.

Элизабет ахает. Мейке прослеживает её взгляд на проход между гостиной и кухней и неожиданно видит тоже. Тени. Они двигаются. Несколько человек двигаются. Дети не одни. Кто бы ни были эти существа, они смотрят на детей. Окружают.

– Спокойно, – шепчет Сем. – Они нас не тронут.

– Они? Сем, что…

Сем хватает её за руку, и она успокаивается.

– Они не остаются подолгу. Обычно через несколько секунд исчезают, как будто их и не было. Спокойно. Смотри.

Через мгновение, как Сем и обещал, тени исчезают. Элизабет и Мейке смотрят друг на друга, потом на Мило и Сема. Леон и Фемке молчат.

– Что это было? – шепчет Элизабет.

– Мы не знаем, – спокойно объясняет Мило. – Свет у нас и раньше отключался. Только Сем не сказал, что мы также видим другие тени, похожие на людей. Они ходят вокруг дома. Звучит странно, но они будто с нами разговаривают. Только нам не слышно, что они говорят.

– Привидения? – дрожа, спрашивает Элизабет.

– Нет, не привидения. Более реальные. Привидения похожи на размытые формы, а эти как люди. Я даже один раз сфотографировал тени, и у них человеческие фигуры, – объясняет Сем. – Извини, что не рассказывал тебе раньше, боялся, что сочтёшь за сумасшедших. До сих пор их видели только Мило и я.

– Не только, – сдавленным голосом перебивает его Леон, и братья поворачиваются к нему. – Я тоже.

Он показывает в угол кухни.

– Там. А ещё в гостиной и в моей спальне, только когда отключается электричество. И только несколько секунд.

Фемке снова плачет.

– Напугали до смерти, – сурово говорит Мейке, поднимая девочку и прижимая к себе. – Этого не может быть. Давайте уйдём и забудем об этом. Темнота странно влияет на людей.

– Хочешь сказать, что ты этого не видела? – сердито спрашивает Элизабет.

– Уж и не знаю, что я видела, – бормочет Мейке. – Потом выясним. Сейчас я хочу домой.

Гроза бьёт по окнам. Дом неожиданно трясётся. Сначала тихонько, потом сильнее, пока не содрогается, гремит и дрожит по швам. От вибрации колышутся стены, картины в рамках слетают с крючков. В движение приходит весь дом, включая детей. Трясёт всё сильнее и сильнее.

Мейке крепко держит малышку, Сем неловко вскидывает Мило на спину и несёт в гостиную. Леон и Элизабет бросаются за ними.

– В подвал! – зовёт Сем, но уже слишком поздно. Пол уходит из-под ног. Плитка рассыпается и приходит в движение, словно волны, утягивающие детей в океанские глубины. Дети теряют равновесие и падают на пол.

Мило выскальзывает из хватки Сема, Фемке падает рядом с Мейке. Леон и Элизабет больно ударяются о пол. Удары сильные, но серьёзных ранений нет.

Внезапно у Мейке закрываются глаза. Она лежит на полу такая уставшая и жадно глотает воздух. Увидев, что другие потеряли сознание, она понимает, что Мило прав. Дом заколдован. Перед тем как потерять сознание, девочка слышит из глубины дома крик. Потом в глазах темнеет.

9

– Мейке. Мейке! Открой глаза. Ну давай же.

Кто-то сильно трясёт Мейке за руку. Через секунду она приходит в себя, будто на мгновение заснула и снова проснулась.

Она вспоминает, что сейчас произошло. Или раньше. Чувство времени потеряно. Она сразу отмечает мёртвую тишину. Буря утихла. Но зловещее молчание ещё хуже.

Сем встревоженно опускается рядом с ней на колени. На этот раз без телефона и фонарика, но в этом нет необходимости. В огромные окна льётся лунный свет.

Мейке с тревогой оглядывается. Другие дети всё ещё без сознания на полу, но волнует её не это. При свете полной луны обнаруживается, что лежат они в странном помещении. Комната вовсе не похожа на ту, в какой они сидели раньше. И всё же дом тот же самый.

– Что…

Мейке оглядывает старые ветхие стены вокруг. Внутренняя отделка исчезла. Нет фотографий в рамочках и плакатов, украшавших стены. Новый слой краски совершенно облупился. Мебели совсем не осталось. Полы деревянные, покрыты плесенью. В ладонь впилась заноза.

Шторы тоже исчезли, теперь видно, что большое окно, выходящее на террасу, грязное. Двери, ведущие на террасу, раньше были из одного большого куска стекла, а теперь из квадратных кусочков, аккуратно вставленных в деревянную раму. Из огромного окна открывается вид на заросший сад за домом, где раньше были большая