В этом случае самоварная дипломатия действительно помогла сохранить мир в России, но это не уберегло АРА от разногласий в Америке. Начиная с января, Гувер подвергся некоторому давлению, в основном со стороны «розово-красных», как он их раскрашивал, с просьбой организовать призыв к помощи России, чтобы профинансировать питание взрослых, которое АРА рассматривало месяцами ранее. В частном порядке Гувер теперь рассуждал, что его руки были связаны в этом вопросе провалом переговоров с Каменевым в ноябре прошлого года по решению вопроса экспорта зерна в пользу АРА. Обдумывая способы ослабить позицию своих критиков, он ненадолго задумался о публикации телеграфной и другой переписки между ним и Хаскеллом по вопросу экспорта, что, по его гиперболизации, было бы «равносильно обвинению советского правительства в массовом убийстве». Обвиняющий и, по его мнению, осуждающий. Риск, связанный с этим шагом, как он, несомненно, понимал и на что поспешил указать Хаскелл, заключался в том, что это, вероятно, сделало бы ситуацию АРА в России невыносимой. Вместо этого московскому штабу было рекомендовано поощрять американских корреспондентов публиковать оптимистичные репортажи о грядущем советском урожае.

Выпуск не стал бы предметом споров, не говоря уже о скандале, если бы не оплошность на Бродвее, 42. Источником проблем была телеграмма Хаскелла Гуверу от 6 марта, в которой говорилось о неоспоримом факте, что, поскольку в России больше нет голода, этой стране требуется не продовольственная помощь, а кредиты или инвестиции для восстановления экономики.

Осуществляйте реконструкцию за пределами провинции АРА, но мы должны предоставить общественности правильную ситуацию, чтобы любая помощь в дальнейшем могла быть направлена на надлежащие цели.

Решение Советов, основанное на экспорте зерна, достигается вышеуказанными усилиями, но наращивание без иностранной финансовой помощи медленное и неэффективное и, несомненно, повлечет за собой страдания миллионов людей в течение долгих лет.

Каменев прочитал выше и согласен.

К этому времени Хаскелл стал сторонником официальных отношений Америки с Советской Россией, что кажется невероятным, учитывая все неприятности, которые он испытал на посту директора миссии. И все же полковник ни в коем случае не был исключительным случаем: большинство главных сотрудников АРА в Москве рано или поздно пришли к тому, чтобы призвать США в той или иной форме признать правительство Ленина — не из любви к Боло, а скорее как способ подтолкнуть их к дальнейшей экономической и политической умеренности и, в конечном итоге, в лучшем случае, к невольному политическому самоуничтожению.

Несмотря на это, сделав недвусмысленное заявление в пользу американской экономической помощи России, Хаскелл превысил свои полномочия как должностного лица АРА. Его телеграмма прибыла в Вашингтон в разгар нового раунда общественных дебатов о перспективах признания США, включая первое за два года официальное заявление госсекретаря Хьюза 21 марта по России: бескомпромиссное подтверждение политики непризнания администрацией, хотя и с новым акцентом на пороках советской пропаганды.

Другие сторонники признания АРА отстаивали эту точку зрения в частном порядке, но Хаскелл стал публично ассоциироваться с прорекогниционистами, когда 19 марта «Известия» опубликовали статью, подписанную Ландером, в которой полковник и сенатор Уильям Бора были названы американскими поборниками американо-российской дружбы. Это было преувеличением, но поскольку Хаскелл жил среди русских и регулярно вел переговоры лицом к лицу с большевиками, его имя придавало лагерю прорекламации тот непоколебимый авторитет, которого ему в противном случае недоставало. Более того, он был человеком Гувера. 6 марта Хаскелл написал Хертеру в Вашингтон:

По моим ощущениям, вопрос политики полностью устранен — форма их правления или его эффективность также для меня совершенно несущественны, и, хотя я понимаю, что это могут быть определяющие факторы, все же я знаю, что сто миллионов человек никогда не будут вытащены из грязи, пока не будут предприняты какие-то подобные действия. Когда день за днем созерцаешь постоянное ухудшение состояния ферм, транспорта и промышленности, и когда видишь ужасающую нехватку образования и ужасные условия жизни, в которых существует эта огромная масса людей, невозможно не пожелать, чтобы настал день, когда произойдет нечто, обещающее постоянное улучшение.

8 марта Гувер опубликовал заявление для прессы, в котором цитировалась телеграмма Хаскелла от 6 марта, но не отрывок, оправдывающий советский экспорт зерна и призывающий к внешней помощи в восстановлении России. К несчастью для Гувера, кто-то в штаб-квартире в Нью-Йорке, отвечая на запрос редакции The Nation, по неосторожности передал полный неотредактированный текст сообщения Хаскелла, и журнал вышел с ним в печать 21 марта под заголовком «Мистер Гувер наносит удар России». Помимо обнародования утаенных отрывков из телеграммы, The Nation сообщила, что Гувер в своем недавнем заявлении приписал Хаскеллу фразу, которая на самом деле не была его собственной: «Восстановление экономики находится за пределами компетенции АРА, которая является исключительно чрезвычайной благотворительной организацией для улучшения условий голода». Редакторы осудили Гувера за сокрытие информации и настояли, чтобы он прекратил использовать советский экспорт зерна в качестве аргумента против расширения американской помощи.

Это, безусловно, было причиной для смущения. Однако это было полностью затемнено десять дней спустя колоссальной ошибкой, допущенной в Москве, где советское правительство, выбрав этот самый неподходящий момент для проведения судебного процесса над католическим духовенством, приговорило к смерти польского монсеньора Константина Буткевича. Это был акт, который возмутил общественное мнение на Западе и отбросил дело признания Америкой Советского Союза на десятилетие. Гувер, возможно, и нанес удар Советской России, но Кремль в очередной раз выстрелил себе в ногу.

Так получилось, что АРА не смогла расширить свою программу в соответствии с графиком и придерживаться курса на весеннее прекращение. Самый низкий уровень помощи в течение второго года был отмечен в ноябре 1922 года, когда американскими пайками накормили 743 453 ребенка и 62 050 немощных взрослых. После этого общее количество неуклонно увеличивалось до июня 1923 года, когда на кормушках АРА было 2 767 598 детей и 142 227 взрослых. В ходе этого процесса Оренбургский округ был вновь открыт, и операции распространились на Республику Дагестан на Каспии, где по уникальной договоренности местным властям было разрешено распределять американские поставки после подписания соглашения о принципах их распределения.

Это расширение происходило в основном на открытых кухнях, управляемых американцами, что неизбежно усложнило процесс поэтапного сворачивания миссии. Однако на этот раз ничто не могло помешать выводу американских войск из России до следующего сбора урожая. Гувер снова направил Гудрича, чтобы подтвердить, что опасность повторного голода миновала. Хатчинсон представил еще одну оптимистичную оценку продовольственных перспектив России, и все районные надзорные органы высказались соответственно. Некоторые отметили, что перспективы урожая были хорошими, отчасти благодаря продолжающемуся присутствию АРА: поскольку американские продукты питания служили страховочной сеткой, крестьяне осмелели сажать больше зерна или использовать его для