Он только отмахнулся молча и побрёл к ручейку. Холодная вода взбодрила и немного разогнала хмарь на душе. Он поплескался ещё немного и вернулся к костерку, где как раз закипела вода в котелке.

— Придумал что-нибудь? — спросила Цветава.

Ждан отрицательно мотнул головой.

— Ты сегодня что-то совсем неразговорчивый.

— Настроения нет.

— И у меня тоже. Хмарь какая-то, будто заметила что-то тревожное, а что понять не могу.

— У нас ещё день есть, попробуем сегодня понаблюдать за теми, что в лесу устроились. Глядишь, и выйдет что-то.

Позавтракав, они быстро собрались, засыпали костёр землёй и двинулись к Волотову лесу. Идти предстояло ещё часа два, и весь этот путь они проделали, держась в стороне от дороги, а на подходах к лесу они нос к носу столкнулись с дозором из трёх человек… правда, у одного из дозорных нос был объеден вместе с половиной лица, второй оказался вовсе без головы. А третьему какая-то чудовищная сила проломила грудную клетку, так что она оказалась смята будто тряпка, лишь торчали сквозь пропитанную кровью ткань рубах, рёбра. Ждан осторожно подобрался к распростёртым телам и только головой покачал. Понятно, что это за сила — косолапая, озлобленная и возмущённая появлением незваных гостей.

Дальше шли ещё осторожнее, останавливаясь при каждом подозрительном шорохе и прислушиваясь. Скоро в воздухе появился лёгкий запах дыма, Ждан обернулся к Цветаве, указал палцем на нос, так лишь кивнула, тоже почуяла.

Лагерь лиходеи поставили грамотно — с одной стороны, не в низине, так что в случае дождя не затопит, с другой, от лишних глаз прикрывает пологий, поросший лесом холм. С другой стороны, к лагерю подступает скальник, отвесно поднимающийся на пять человеческих ростов. По периметру лагеря сделаны засеки, а на паре деревьев Ждан заметил хоть хорошо замаскированные, но всё же заметные «насесты» для наблюдателей, сейчас пустые. Понятно, что всё это не вчера было сделано и не для того, чтобы пару деньков потоптаться и уйти. Похоже, здесь постоянно кто-то находился. Но сейчас из лагеря не доносилось ни звука, лишь видно, как поднимается дым от кострища.

— Что там? — прошептала Цветава, подбираясь к растянувшемуся на земле Ждану.

— Тишина.

—Может, нас заметили?

— Вряд ли. Я думаю, что это Потап Косматьич со своими родственниками постарался.

— Кто?

— Медведи. Наверное, сдержали обещание.

— Надо разведать.

На разведку Ждан пошёл сам, наказав Цветаве, чтобы, предупредила, если заметит врагов, а если что-то пойдёт не так, чтобы не вздумала даже его выручать, а тихо уходила. Правда, по тому, как легко она согласилась, он решил, что не стоит надеяться на обещания, но ничего не сказал.

Лагерь оказался пуст.

Точнее, завален трупами.

Даже у привычного к смерти десятника при виде такого зрелища противно заныло в животе. Похоже, медведи ворвались в лагерь ночью, когда люди, большей частью спали.

Как будто опытные душегубы, они передавили дозорных, пробрались бесшумно через засеки и напали на спящих — большинство трупов валяется под обломками шалашей, один головой упал в костёр, лицо обуглилось и теперь пялится на Ждана чёрной глазницей. Но спали, похоже, не все и кто-то даже смог дать отпор мишкам. Ждан насчитал в лагере двенадцать тел, да ещё трое найденных ранее. Выходит, что сторожей осталось человек пять. В дальней части лагеря он заметил бурую тушу, сначала хотел просто дать дёру не разбираясь, но потом опомнился и решил всё-таки посмотреть. Приблизившись, пригляделся и только головой покачал — один из медвежат-подростков. Видно, сунулся в драку, да получил рогатиной прямо в бок. А вот и владелец рогатины с головой свёрнутой набок ударом лапы. Непонятно, это сам медвежонок перед смертью его так приголубил или подоспевшая мать отомстила за смерть отпрыска.

После общего осмотра, Ждан перешёл к телам. Мужик с рогатиной был ему не знаком, но снаряжён оказался хорошо: кожаный доспех с нашитыми бронзовыми бляхами, бумажная шапка, простёганные штаны. Не ратник, конечно, но зброя гораздо лучше, чем у тех олухов из Рыжего яра. Ещё двое оказались одеты и вооружены схожим образом — кожаные доспехи, копья, топоры. А вот когда он снова приблизился к остаткам шалаша, и присмотрелся к убитым, ему стало нехорошо.

Ближе всех с головой раздавленной гигантской лапой лежал Первослав, хмурый парень из десятка Уйки, рядом изодранные клыками и когтями раскинулись Олег, Деян и Азар из того же десятка. Ещё одного ратника из чуди, лежащего лицом вниз с истерзанной шеей Ждан, нашёл в дальнем конце лагеря, осторожно повернул голову и перевёл дух — не Пятой, Чернек, с ним едва знакомы. Это, конечно, ничего не меняет, но почему-то не хотелось, чтобы старого товарища задрал медведь. Неправильно это — от волкодлаков уберечься, от целой армии стерви уйти, а погибнуть от клыков обычного зверя.

Остальные мертвецы Ждану были незнакомы, он тихо вернулся к Цветаве, рассказал, что видел в лагере. Она выслушала спокойно, лишь спросила:

— Что дальше? К подземелью пойдём?

— Я думаю, такого случая больше не представится, — кивнул Ждан. — Может быть те, кто выжил ночью просто сбежали.

— Надо осторожнее. Восьмерых мы не одолеем.

— Знаю. Посмотрим сначала.

До оврага оказалось не так уж далеко. Видно лагерь ставили с таким расчётом, чтобы не ходить слишком далеко.

Голоса они услышали ещё на подходе к оврагу. Кто-то в голос орал, похоже, от боли, а рядом ещё и ругались двое мужчин. Подобравшись к краю оврага так, чтобы его скрывал раскидистый куст молодой лещины, Ждан аккуратно посмотрел вниз. Цветава устроилась рядом.

Все восемь выживших оказались здесь, и стояли они прямо у чёрного резного камня, всё, как сказала