все-таки поддались иллюзии, то это очень мило с вашей стороны. Но готова поспорить: вам даже в голову не пришло, что у этой иллюзии есть своя изнанка – чем больше вы ей поддаетесь, тем сложнее мне из нее выпутаться. Видите – это реально не я, я так не рассуждаю.

Впрочем, это не моя забота, что я здесь на самом деле не я. И не может быть моей заботой, раз уж меня здесь нет, правда же? Это называется логика. Скажем прямо: это все забота Яника. Ведь он тут с самого начала пытается привыкнуть к тому, что я уже никогда не буду мной. А еще, мне кажется, пытается понять, как ему теперь быть самим собой. Типа без меня. Кстати, я не говорила, что мы друг друга не любили, ровно наоборот.

В общем, все сложно и, наверное, не имеет никакого решения. В любом случае остается только идти дальше – и, может быть, решение появится по ходу.

Итак. Я на полтора месяца превратилась в разнорабочего (буду и дальше рассказывать от первого лица, но только так, из спортивного интереса). Я ходила по нашей стройке в платке и в маске, потому что обшарпанная стена жутко пылила. Вечерами я варила домашние сиропы, пробовала готовить вафли по настоящему рецепту (поначалу мы думали включить их в меню) и сочиняла коктейли. Заодно выясняла, какие разрешения надо получить, если хочешь открыть кофейню, например, действительно ли нужны три отдельных туалета – мужской, женский и для персонала, будто персонал – это какой-то третий пол. Яник тоже делал то, чем раньше точно никогда не занимался: отбивал штукатурку до камня, набрасывал на другую стену шпаклевку, помогал подключать электричество и тому подобное. У нас был жесткий график, так что Яник еле-еле разрешил мне сходить искупаться, когда я уже валилась с ног. Мол, только после работы.

– Мы тогда будем совсем мертвые и идти никуда не захотим, – возражала я. – Поплаваем недолго и уже через час обратно.

– Сначала мне нужно тут кое-что доделать, – ответил он, продолжая выдергивать старые двадцатисантиметровые скобы.

– Значит, я пойду одна.

– Я пойду с тобой, но только когда закончу. Купание будет в качестве поощрения.

– Ян, мне нужно искупаться! – воскликнула я. – И я уже не маленькая, чтобы получать что-то в качестве поощрения, понятно?

Я быстро проплыла пару бассейнов и на обратном пути купила нам у Гонзы Неруды рулетики с овечьим сыром и салат. Гонза Неруда был сириец[96], он открыл в Поличке фастфуд, где продавал кебабы и всякую арабскую еду. Фамилия у него была настоящая, отец выбрал ее в честь чилийского поэта Пабло Неруды, а вот новое имя он взял уже в Чехии. Нам нравилось покупать еду у сирийца, тем более что в интернете тогда постоянно писали про беженцев, а наши знакомые собирали для лагерей фургоны и отправлялись волонтерами куда-то в Венгрию. Нам повезло, что наш сириец уже совсем интегрировался и сам нас кормил. Но иногда я думала, что вместо того, чтобы скоблить стену, я бы тоже с удовольствием поехала волонтерить в какой-нибудь лагерь – хоть какое-то приключение.

Новое заведение, появившееся прямо на главной площади, уже привлекало внимание местных. Время от времени кто-нибудь заглядывал в открытую дверь и о чем-то расспрашивал, чтобы потом передать эту информацию дальше. Я понимала, что здесь к нам будут относиться свысока. Мы как раз вовсю красили – витрину, батареи, серую штукатурку стены, по которой собирались потом пройтись цветным валиком, – и времени на разговоры у нас было навалом.

– Кофейня, значит? – переспрашивал какой-то дедуля с загорелой лысиной. – Но пиво-то вы наливать будете?

– Конечно, – отвечал Яник, не выпуская из рук малярной кисти.

– “Поличку”?

– Оно тут и так везде.

– Потому что оно самое лучшее.

– Мы хотим попробовать какой-нибудь крафт.

– Кра-афт? – недоверчиво протянул дедуля и вошел внутрь, будто надеясь своими глазами увидеть наше крафтовое пиво.

– А я тут всю жизнь на заводе проработал … – начал он, и еще добрых полчаса мы не могли ни выключить это радио, ни настроить его на другую волну.

Передача про старожилов закончилась, только когда за дедулей пришла его старуха, простите, дородная дама, которая все это время покупала на рынке стойкую краску для волос. Она повела себя очень любезно: оглядевшись, сразу же спросила, зачем мы так испоганили уютный интерьер “Арт-кафе”. И, мол, в какой цвет мы собираемся покрасить эту обшарпанную стену.

– Она такой и останется, – сообщила я.

– Останется? В таком виде?

– Мы только закрепим ее лаком для волос, чтобы вам в кофе случайно ничего не насыпалось, – ответила я, подмигнув Янику. – Может, вы нам подскажете, каким лаком пользуетесь? – И я бросила взгляд на ее капитальную шевелюру цвета красного дерева.

Яник потом говорил, что клиентскому отделу предстоит еще кое-что доработать, но в целом кофейня начинала потихоньку вырисовываться – почти как в созданной Романом 3D-модели. Однажды утром к нам пришла художница, которая умела обращаться с валиками, разложила их на полу, расставила свои стаканы и краски и целый день рисовала полосатые композиции, от которых глаз было не оторвать. Винно-красный, черный и два оттенка желтого отлично сочетались с моей обшарпанной стеной, пианино и разноцветными стульями, которые уже успели к нам приехать. Так же, как и чугунные опоры для столиков, которые проектировал сам Роман. Мы позвонили Ивану уточнить, не готовы ли столешницы, и уже на следующий день его побитый фургон припарковался перед дверью нашей кофейни.

Мы работали от зари до зари, а Яник – даже немного дольше. Как-то вечером я включила дома музыку, зажгла свечи, поставила в духовку багеты и достала вино. У нас вполне мог бы получиться романтический ужин, если бы только мы сумели говорить о чем-то помимо кофейни. Яник ждал, когда нам привезут громадную люстру, которая должна была стать главной нашей достопримечательностью. Это был такой паук с восемнадцатью желтыми и золотистыми матерчатыми шнурами, и Яник все думал, какие к нему купить лампочки.

“Роман послал новую 3D-версию, можем вместе на нее взглянуть”, – предложила я. В общем, после ужина мы скачали файл afera_07.skp и увидели нашу кофейню сверху, как будто бы в ней не было потолка. В витрине стояли стулья и даже два шезлонга в желто-белую полоску, которые в итоге так и остались только на экране и, может даже, только в этой версии. Роман немного попереставлял мебель, добавил полочки за барной стойкой и еще кое-какие мелочи. Он даже смоделировал детский стульчик и качельку-лошадку! Я бы с удовольствием на ней покачалась, но Романа скорее интересовало, не хотим ли мы добавить по крайней мере один барный стол со стульями. Эти самые барные стулья мы, взвешивая все за и