на это, ни на крошечные осколки стекла, которые все еще сидят у меня в шее.

Рядом со мной приземляется пакет со льдом, и я вижу Мэддока Брейшо, одного из трех моих боссов. Он выглядит примерно так же хреново, как и я, но по совершенно другим причинам.

– Куда ты убежал? – спрашивает он. – Куда ты всегда убегаешь?

– Откуда ты знаешь, что я убегаю? – приподнимаю бровь, игнорируя лед, который он предлагает. – Ты когда вернулся? Полдня назад?

Он хмурится, но кивает, не отрывая взгляда от двери больничной палаты, где находится его девушка.

– Спасибо, что присмотрел за ней.

– Я же говорил, что присмотрю.

– Потому что это твоя работа или потому что ты этого хочешь? – спрашивает он.

Я не отвечаю, в этом нет смысла. Я хочу, чтобы Рэй была в безопасности: она хороший человек и больше похожа на меня, чем они. Я бы даже сказал, что мне не все равно, потому что я хочу для нее самого лучшего, но я бы солгал, если б сказал, что полностью отдаюсь этому делу.

Можно сказать, я уже одной ногой за дверью, и как только путь для меня будет свободен, я уйду. Но до тех пор я буду делать свою работу, и делать ее хорошо. Мэддок попросил меня охранять ее, пока он сам не может, чем я и занимался. Для Рэй я бы сделал все, что могу, тут и просить не надо, потому что я знаю, каково это – нуждаться и не иметь.

Я все еще чувствую на себе взгляд Мэддока и наконец поворачиваюсь к нему.

– Если у тебя есть вопросы, сейчас самое время их задать, – говорит он, когда наши взгляды встречаются.

Я ничего не спрашиваю, и он продолжает:

– Слышал, ты был на гала-концерте Грейсонов пару месяцев назад?

Ему не обязательно говорить, что Хлоя рассказала Маку, а Мак рассказал ему. Это очевидно, но какое ему дело? Я киваю, ожидая продолжения.

– Ты же знаешь, что Грейсоны наши союзники, верно?

Мгновенно напрягаюсь, и он смеется, хотя это звучит грустно – ему сейчас непросто.

– Чувак, ты вообще обращаешь внимание на дерьмо вокруг?

– Я не лезу в ваши дела без необходимости.

Он приподнимает бровь, и я усмехаюсь.

– С Рэй другое. Ей нужна была моя помощь. И ты просил меня помочь.

Он с минуту пристально смотрит на меня.

– Ты видишь в ней свою сестру, угадал?

Мой взгляд твердеет, но выражение лица остается пустым. Это первый раз, когда кто-то из них упомянул мою сестру. Первый за последние четыре гребаных года. Я не отвечаю, и он кивает. Вообще-то чувак в долгу передо мной, потому что я всю дорогу прикрывал его семью, но я сомневаюсь, что он смотрит на это так. Тем не менее я спрашиваю:

– Так ты знаешь Райо Ревено?

Он отрицательно качает головой.

– Я встречался с Келвином, он входит в их Совет, но это все. У нас Совет состоит из представителей пяти семей, по одному от каждой, но как все устроено у Грейсонов, я толком не знаю. Мы истинные Брейшо, но есть много семей, которые также подпадают под нашу фамилию. – Он пожимает плечами. – Думаю, что и у них то же самое.

Я киваю. Роклин и ее друзья из разных семей, но все они считают себя Грейсонами. Примерно так и здесь. Братья Брейшо не родные по крови, но они были усыновлены и воспитывались как родные. Три семьи под одним именем, одно целое. Брейшо.

Примерно так же, но эти миры – просто день и ночь. Самая большая разница в том, что у Грейсонов есть гребаная Академия, которая привлекает всевозможных ублюдков, которые лопаются от своего превосходства.

– Прямо сейчас, – продолжает Мэддок, – идет битва за одно местечко, и право на него есть у Грейсонов, Риверы, Гасиенды и Хеншо.

Злость снова закипает у меня в груди. Я смотрю на телефон и вспоминаю имя.

– Хеншо… Отто Хеншо?

Мэддок внимательно наблюдает за мной.

– Какого черта ты затеял, Бишоп?

– Я много чего затеял. Хеншо – проблема. Моя, не твоя. Что ты о нем знаешь?

Он пожимает плечами.

– Что он человек, которого неплохо иметь на своей стороне, когда дела идут наперекосяк. Он был помощником моего отца в течение многих лет, пока мы не взяли все в свои руки и не начали разбираться с дерьмом самостоятельно.

– С каким дерьмом?

– С разным. Был человек – и нет его. Чем не дерьмо?

– Насколько я слышал, эта семья как раз воскрешает людей. Поддельные документы и прочее.

Мэддок кивает, задерживая на мне взгляд, который я тщетно пытаюсь понять.

– В любом случае документы – это хорошее дело, не важно, поддельные они или нет.

Чертовски верно…

– Ты что-нибудь слышал об Энцо Фикиле? – пробую попытать счастья.

– Нет, но мы держимся подальше от них. Они не такие, как мы. Возможно, здесь мы облажались, но мы дистанцируемся, чтобы поддерживать чистоту в нашем городе. Не в наших интересах, чтобы здесь появились лишние люди. У нас есть поддержка Совета в чрезвычайной ситуации, но мы не хотим доводить до этого.

Согласен. Но я также знаю, что моя работа здесь – детская забава по сравнению с тем, что меня ждет. У меня пока не было времени со всем разобраться, но Рэй лежит в отключке на больничной койке, и, может быть, я смогу ускользнуть ненадолго.

Ройс, один из братьев, подходит напряженный и злой. Этот чувак готов оторвать мне голову, потому что всегда ненавидел меня. Его бесит, что я был с Рэй, пока его брат был в отъезде. Он беспокоится за нее, но ему лучше не задирать меня. Рэй в безопасности, и я знаю, что это много для него значит. У него, конечно, и без меня куча проблем. Но надо быть начеку в его присутствии. Никогда не знаешь, что он выкинет, чтобы позлить меня ради спортивного интереса.

– Нам нужно разобраться с Лео, – говорит он брату, но смотрит на меня.

Прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать гримасу, и поднимаюсь на ноги.

– Я уже сделал это.

Обе головы поворачиваются в мою сторону.

– Мы сами могли с ним разобраться, – выплевывает Ройс.

Я только киваю.

– Знаю, но ты был с Рэй.

– Чувак, ты, мать твою, хромаешь. Он только что врезался в твою машину и разбил ее вдребезги, а в ней была твоя сучья задница. Как ты с ним справился?

– Адреналин, который я очень хотел выплеснуть.

Он недоумевающе смотрит на меня, а я вспоминаю Роклин, и легкая