Шрифт:
Закладка:
— Мартисса дополнила эту хитрую задумку гениальной идеей — притвориться предвестниками Отца, его избранными, Детьми… главными фанатами, короче! — Эйдан потёр вспотевшие ладони, возбуждённо вздыхая.
Кёртис тут же закатил глаза и показательно высунул язык, продолжая просовывать нитки в маски. Мартисса улыбнулась и покачала головой.
— Конечно, эта идея не очень понравилась верному родине Кертису…
— Не очень, хах, — перебил Марти Керт, громко хмыкая. — Мне вообще не понравилась эта затея! Я, главный патриот города, поднимающий против Отца восстания, сейчас должен начать воспевать его! Это… это же о-отвратительно!
— Но тем не менее Кёртис сделает все ради спасения Броквена, — громче Револа промолвила Мартисса, шире улыбаясь и постукивая зонтиком, — поэтому я научила его говорить об Отце с удовольствием!
Телагея нервно захихикала, начиная качаться и смотреть в одну точку. Эйдан почесал затылок, странно улыбаясь.
— Полчаса… — хихикала Тела, — полчаса длилась великая пытка госпожи Мартиссы… Бедный Кёртис так кричал, так кричал… Мы держали его за локти, пока Мартисса промывала ему рот с мылом и заставляла говорить все по слогам…
— И восстали машины из пепла… — забормотал Эйдан, — и сделала госпожа Мартисса из Кёртиса предвестника Отца…
Мартисса охнула, покрываясь румянцем. Она прикрыла рот ладошкой, пустив тихий смешок. Стукнув громко зонтиком так, что взволнованные Тела и Эйдан вскрикнули вместе с Юнком, де Лоинз повернулась к Кертису. Он, казалось, был готов к любой напасти, только увидев блестящие очи и вытянутую руку Мартиссы.
— Покажи Елене, чему ты научился, отважный Кёртис, — пропела она, кивая Револу.
Керт удрученно вздохнул, так тяжко, что даже мне на грудь будто надавило что-то невидимо. Положив пластмассовые морды привидений на пол, Кёртис встал, выпрямился, хрустя костями. Желтый свет озарил призрачную крепкую фигуру в центре и отразился на цепях. Револ плюнул на большой испачканный в краске палец и разгладил им брови. Затем смахнул в бок челку, накинул мантию и закашлялся.
От любопытства скрутило живот, я принялась кусать пальцы, стараясь скрыть улыбку. Волны закружились вокруг Кёртиса, смахивая катышки. Даже с аккуратно зализанной челкой и застегнутой рубашкой молодой революционер сам не себя стал не похож, хотелось протереть глаза и ущипнуть себя. А когда Керт воодушевленно улыбнулся и положил руку на сердце, я вообще очумела. Вечный бардак на голове, смятая, расстегнутая на груди рубашка, бойкий взгляд и ухмылка — вот настоящий Кёртис Револ, а не то зализанное чудо, что сейчас стояло передо мной.
Потом он вопросил меня:
— В кого ты веришь, юная гражданка?
Его голос был таким слащавым, без хрипов и толики самоуверенности, что я даже не знала, что ответить.
— Ээ… в Бога?
Кёртис задрал нос так высоко, что он засиял.
— А я верю в Отца! — Керт встал на табуретку, произнося это имя с таким трепетом, что я чуть не упала. А ребята захихикали. — Я верю только в него. Он мой создатель, он мой господин, а я и все мертвое и живое здесь — его верные рабы. Здесь все его: поля, леса, горы, скот его и я тоже его. Я буду нести его доброе имя через весь мир, понесу знамя города, который создал Отец. Я служу ему верой, любовью и правдой, я буду защищать свою Родину — Родину, которая принадлежит Отцу! Так возлюби же Отца и ты, юная гражданка! — и Кёртис дал мне бумажку, которая гласила «Отец наш спаситель, Отец наш пророк, пускай его победа задаст тебе урок!»
Руки сами потянулись к бумажке. С открытым ртом и распахнутыми глазами и запрятала её в карман.
— Хорошо… спасибо, Ке…
— Ребёнок Отца! — подправил с энтузиазмом Кёртис и встал в странную позу, улыбаясь и прикрывая глаза.
— Браво, Кёртис! — Мартисса рьяно захлопала. — Это великолепно! Точное попадание в роль!
Эйдан и Телагея также зааплодировали, пуская одобрительный свист и подобие свиста.
— Благодарю, — Керт вновь заговорил в своём привычном тоне, что вернуло меня на землю.
— Я в шоке, — промямлила я, оглядывая прилизанную челку с нескрываемым ужасом. — Ты ли это, Кёртис?
Револ икнул, тут же разлохматил челку, засучил рукава, расстегнул пуговицы на груди и показательно щёлкнул дробовиком.
— Я, и стать сосунком Отца? Только через мой труп, ма хорошая! — он подмигнул мне и улыбнулся уголком губ. Слышу родные слова!
— Ах, Кёртис так все быстро схватывает налету, он прекрасный ученик! — прощебетала Мартисса. Её глаза чуть слезились от радости. А она все же хороший учитель, раз даже К-е-р-т-и-с смог надеть на себя маску преданного патриота, только вывернутого наизнанку. Страшная женщина…
— Теперь ты поняла, что мы хотим сделать? — Эйдан вновь подошёл ко мне вплотную, не скрывая азарта во взгляде.
Я кивнула, водя зубами по губе. Идея была не без риска попасться бдительным призракам Джайвана, случайно выдать себя мыслями или голосом. Но если постараться, вжиться в роль истинных предвестников Отца, устроить настоящее шоу, что потрясёт призраков… Мы наведём шума с такими костюмами и масками, плакатами и возгласами и заставим Джайванцев спалить местоположение четвёртого Особенного! Можем же мы, предвестники Отца, исполнить его волю и отравить Особенного? Можем, ещё как можем! Ха-ха, да мы станем настоящими актерами погорелого театра! Я, конечно, не актриса, но вертеться как-то придётся… Очень умело вертеться.
— Мы притворимся предвестниками Отца, устроим на Празднике сущий хаос и таким способом найдём четвёртого Особенного, — озвучила я наш план, поправляя складки плаща и завязывая тугой узел, чтобы мантия не выдала ни единой знакомой детали. Ткань оказалась плотной и широкой, а потому скрыла все тело, оставляя открытыми лишь туфли и гетры. Даже тяжело оказалась водить руками под мантией. Шикарно.
Мартисса вдохнула полной грудью и надела на жезл Эйнари флаг с Отцовскими лозунгами. Затем взяла тоненькую деревяшку с плакатом и осторожно просунула в дуло дробовика, облизывая губы. Кёртис скривился, драматично охая и ахая, но все же дал Марти полностью всунуть деревяшку. Телагея взяла маленький флажок и надела маску. Заместо миленького круглого личика теперь была расплывчатая физиономия привидения с чёрными впадинами, тканевыми слезами и растянутой пастью.
— Ну как, страшно-о-о? — Тела изобразила злобный смех, выдвигая ручки вперёд и рьяно двигая пальцами. — Я привиде-е-е-ение, ме-е-е-ерзкое и отдающее запахом тухлых яиц!!! У-у-у, я люблю Отца-а-а-а!
Юнок отпрыгнул от хозяйки, растеряно блея, а мы дружно засмеялись с маленького Отцовского предвестника с писклявым скрипучим голоском и в неприметных туфельках.
Мартисса сняла свою фирменную шляпку и убрала в рюкзак к Эйдану, а на зонтик прикрепила на кнопки последнюю поэму
