Шрифт:
Закладка:
Какой ценой Эрнесс хотел добиться разгадки или бессмертия? Все эти странные формулы, ядерные жидкости в множествах пробирок, осколки… Он явно накачивал себя и осколки какой-то дрянью, которая состоит из… его крови, её крови, клочка волос Жизни и посмертной пыльцы Смерти. И его бормотание и схемы, что он должен вколоть отравленный осколок в иву и отравить почву… Должен убить её. Кого? Сабо?
И мертвесила… Она упоминается уже не первый раз. Её упоминала Сабо и другие Особенные, я слышала это слово в том кошмаре. Такое страшное, вызывающее совершенно недобрые ассоциации. Мертвесила в моем сне являлась ядерно-зеленой отравой, которая заполняла Броквен как в виде жидкости, так и в виде дыма. Ею были покрыты призраки с ног до головы, страшные и гневные, они разбрасывались мертвесилой туда-сюда. По-моему, люди в том сне называли чудовищ мертвепризраками…
Подождите. Неужели события из того сна постепенно повторяются и в реальности? Тот же яд, Портал Безрассудия, отравление почвы, призраков и Ивы… Это все дело рук Отца. А мертвесилу, полностью идентичную дичи Отца, создал Эрнесс.
Отец хочет устроить апокалипсис, а Эрнесс…
«Я хочу облегчить всем жизнь. Если я выкачаю всю силу воскрешения из этой земли, распространив в небо, то не только ты сможешь видеть умерших, Сабо. Их смогут видеть все. Сначала эта сила распространиться по нашему будущему городу, а потом и… по всему миру! Представляешь, мы сможем сломать эту гнусную гармонию, и никакие рамки больше не будут ограничивать связь с умершими!»
А когда после похожих слов Филсы одобрительно зазвенело нечто за ивой… Тот звон перстней, от которого содрогался Поезд-призрак…
Это получается…
О Господи.
— Предлагаю после «Отец-спаситель — молодец» добавить «Меж ягодиц тухлый огурец».
По саркастичному голосу Кёртиса я поняла, что уже просыпаюсь. Надо привести себя в порядок. Только спокойно, не надо пугать ребят.
— Боже правый, Кёртис! — Мартисса хихикнула, хотя старалась держаться строгой. — Мы пишем поэмы о восхвалении Отца, а не частушки пьяного солдата!
— А черт его знает! — усмехнулся Эйдан. — Может, Отцу и Джайванцам нравится чёрный юмор в восхваляющих балладах и стихах… А может у Отца и вправду огурец…
— Не при ребёнке! — полушёпотом погрозила Мартисса, а мальчики тихо засмеялись и, видимо, дали друг другу пять.
— Эй, да что в этом такого, я уже взрослая! — вскрикнула недовольно Телагея.
Ну, удачи, Елена.
— Что обсуждаете? — вопросила я, поднимаясь с лавки, словно воскресший мертвец.
Мы находились в каком-то домике, похожем на заброшенный магазин сувениров. Горел противный желтый свет, с деревянных темно-бордовых стен стекала смола, трескалась от времени краска. Изодранный коричневый пол в граффити и обгорелых бумажках шумно скрипел от движений цепей Особенных. Пахло здесь не шибко приятно, — дешевым табаком и порохом.
Призраки и Эйдан стояли по разным углам и занимались чем-то довольно странным… Эйд наглаживал откуда-то взявшимся утюгом угольно-синие длинные плащи с широкими капюшонами, а около плащей прыгал Юнок; Кёртис и Телагея раскрашивали бирюзовым и приделывали нитки некогда чёрным повседневным тканевым маскам, а Мартисса из испачканного в пыли белого полотна делала флаг, рисуя перманентным маркером что-то типа предвыборных девизов.
Ребята вылупились на меня, отвлекаясь от своих дел. С кисти Телы капнула акриловая краска на сарафан, а у Эйдана утюг задымился на одном плаще.
— Эйд, утюг! — вскрикнула я, поднимаясь с лавки. Голова немного кружилась, поэтому я прислонилась к стене, заодно и помогла волнам стряхнуть с себя листики.
Тайлер тут же повернутся к доске, убирая утюг с тряпки и дуя на неё:
— Вот блин!
Мартисса закрыла маркер колпачком и подошла ко мне, касаясь холодной ладонью сначала лба, а затем и щеки.
— Холодненькая… — прошептала Марти, стряхивая с меня последние сгнившие листки. — Слава Богу, не поранилась.
— Что произошло? — поинтересовалась я, чувствуя, как голова переставала кружиться, а пальцы больше не были скованы из-за страха.
Де Лоинз немного отошла назад, собирая руки в замок.
— Пока ты была в отключке в бункере, наверняка предназначенном для засад, мы расправились с теми сумасшедшими. Пули Кёртиса оказались фамильными, сделанными из настоящего серебра, а серебро значительно вредит призракам.
— Мы их так там и оставили валяться без сознания, — провозгласил Кёртис, просовывая тонкие ниточки через дырки маски. — Благодаря моему дробовику и силам Особенных Адыгеи и Марины, приправленных Эйнарой, они заснули и ещё долгое время не проснутся.
— Потом мы нашли тебя, — продолжила Мартисса. — Твои волны так добры, они вывели нас на след. Теперь мы прячемся от празднования в этой заброшенной лавке недалёко от дороги, ведущей в сам Джайван.
Я сложила руки на груди, выдыхая через рот. Даже не знаю, как мы будем пробираться к четвёртому Особенному… Что-то подсказывает мне, что Джайван и вправду благословлен Отцом. Джайванцы — первые призраки, которые на боятся называть его имя, которые говорят о нем не со страхом, а с нескрываемым уважением и верностью. Его плакатов и портретов так много всего в одной лавке, а значит и все аномальное место увешано его символикой. В Джайване даже этой зеленой дымки просто туча, все здесь подчиняется силе Отца. Они даже праздник в честь Ночи Активации устроили, ну какие ещё могут быть сомнения?!
— Супер, — я откашлялась, возвращая голосу былое подобие уверенности. — Но вы уже наверняка догадываетесь, что в Джайване нас не ждут и не жалуют.
Эйдан с поглаженным плащом подошёл ко мне, хитро улыбнулся, во взгляде промелькнули искорки, и он надел на меня тряпку, завязывая бантик на груди.
— Отлично сидит! А как эффектно, как на солдатах в окопах! — свистнула Телагея, мечтательно подпирая щеки ладонями и надувая губы трубочкой. Осколок запестрил ярким розовым. — Я же говорила, что тёмные плотные плащи идеально подходят по обстановке. Скрывают весь облик, только капюшон да маску надеть!
— Мы уже догадались, — ухмыльнулся Эйдан, надевая на голову ещё и капюшон. — В Джайване Отец бывает явно чаще, неспроста же здесь проводятся главные расследования в его пользу, отсюда идут все слухи, и именно призракам Джйвана Отец отдаёт приказы. Говори «спасибо» Теле — именно она вспомнила про военную маскировку и предложила эти шикарные плащи.
Марати горделиво выпрямила спинку и плечи, накручивая на пальце пряди синих волос.
— Я — главная лампочка! Да-да! — прыснула она, поглаживая озорного Юнка.
Маскировка выглядела хорошо. Плащ, пахнувший утюжной водой, скрывал и Призрачную брошь, и весь мой наряд, и знакомые рыжие косички. Магия тут же
