при водосвятии, но, по церковному уставу, вода, признанная отравленной каким-либо болезнетворным началом, не должна употребляться при богослужении для народного пользования. Протоиерея Никольского поддержал и первый викарий петербургской митрополии преосвященный Кирилл, епископ Гдовский, заявивший, что для действия божественной благодати совершенно безразлично, будет ли вода кипяченой или сырой. Тем не менее, среди набожных и верующих петербуржцев наблюдалось волнение.

Накануне водосвятия администрация города разослала во все приходские храмы предписание о том, чтобы водосвятие происходило только над кипяченой водой, а городская санитарная комиссия предоставила в распоряжение крупнейших городских храмов все находившиеся в ее распоряжении кипятильники. Три таких кипятильника доставили в кафедральный Исаакиевский собор. Другие приходские храмы, которым кипятильников не хватило, кипятили воду в квартирах священнослужителей, а частично получали ее из ближайших трактиров. На Иордани на Неве, вопреки многолетней традиции, воду брали не из реки, а использовали из специально приготовленных 40-ведерных бочек с кипяченой водой.

Тем не менее, в день водосвятия не обошлось без инцидентов. Старообрядцы проигнорировали предписание властей и продолжали использовались сырую воду. По их мнению, крещенская вода при любых условиях должна соответствовать той речной иорданской воде, в струи которой когда-то погрузился Спаситель, а стало быть, непременно должна быть живой и сырой.

Настоящий скандал разразился в Троицком соборе Александро-Невской лавры. Там установили 100-ведерный чан с сырой невской водой. В начале литургии в храм явилась полиция и, узнав, что для водосвятия приготовлена некипяченая вода, стали ведрами вычерпывать ее. Когда они опорожнили чан, то стали наполнять его горячей кипяченой водой. Все это происходило на глазах у священников и многочисленных прихожан, некоторые из них роптали и возмущались, а многие просто ушли из храма в знак протеста против «богохульства».

Первоапрельский «водопроводный кризис»

Недобрую шутку сыграла с петербуржцами городская центральная водопроводная станция 1 апреля 1911 года. В результате тысячи обывателей в Адмиралтейской и Коломенской частях Петербурга остались без утренней ванны, кофе, завтрака и обеда.

«В те самые часы, когда обычно во всех кухнях кипит работа, идет стряпня, ставятся самовары, кипятится кофе, – в те самые часы водопроводные краны издали зловещий свист и шипение, – описывал события 1 апреля очевидец. – Ни в одном кране не было ни капли воды. Обыватели верхних этажей не удивились – они уже привыкли к перебоям с водой, но когда прошло полчаса, а вода так и не появилась, горожане забили тревогу».

Сначала всполошились кухарки. Они подняли на ноги дворников. Затем волнение передалось хозяйкам и хозяевам квартир. Запасов воды никто не делал, поэтому появившаяся перспектива остаться без завтрака совершенно не радовала. Тотчас же гневные жалобы полетели к домоуправляющим, а те стали названивать в Городскую управу и водопроводную комиссию, требуя объяснить причину внезапного «водопроводного кризиса».

Представители городских властей спокойно отвечали: «Ничего страшного: лопнула труба, скоро будет исправлено». Однако шло время, а положение обывателей все более осложнялось. В считаные часы засорились «клозеты» и стали издавать «ужасные ароматы». Без воды остались не только частные квартиры, но и многие заведения. Трактирные мальчишки с Лиговки бегали с чайниками зачерпнуть воды из Обводного канала.

«Казалось, целые районы города оказались на осадном положении, когда неприятель разрушил водопровод, – замечал репортер. – Но кому же прикажете сдаваться? Почти вся столица осталась без воды. Водопровод действовал только в тех частях города, где имелись свои станции. Никогда еще катастрофа на водопроводе не была столь сильна по своим последствиям. До поздней ночи вода совершенно не подавалась в верхние этажи, и до двух часов дня не было в нижних этажах. К счастью, не было в этот день больших пожаров. Водяной кризис разразился бы грандиозным бедствием в случае пожара».

Тысячи проклятий посылали жители злополучных домов по адресу Городского управления и водопроводных деятелей. Доходило до того, что некоторые хозяева квартир обращались с жалобами в канцелярию сенатора Д.Б. Нейдгарта, который как раз в это время занимался ревизией столичного городского хозяйства.

Что-то невообразимое творилось в тот день в Городской думе. Непрерывно звенели телефоны, и в трубки слышались требования и протесты:

– Почему нет воды?! Давайте скорее воду!!!

Городской голова лично отправился на водопроводную станцию, где застал картину кипучей деятельности по ликвидации аварии. Как выяснилось, лопнула труба одной из магистралей, подающих воду. В результате вода затопила весь подвал, где находились турбонасосы – «сердце» водопроводной станции. Рабочие самоотверженно трудились по колено в ледяной воде.

«Предвидеть катастрофу не было никакой возможности, – заявил главный техник городского водопровода Хитрово. – Неожиданные поломки и порча происходят во всякой машине, а тем более в такой сложной, как петербургская станция водопроводов».

Нашествие крыс на Петербург

«Зло, причиняемое нашествием крыс, слишком велико и осязательно, чтобы в нем сомневаться», – говорилось в начале 1908 года в одной из столичных газет. К числу мест, наиболее изобиловавших крысами, относились Пески. Здесь находились хлебные склады, способствовавшие прокормлению многотысячной армии грызунов. Иногда крысы наводили настоящую панику на горожан. Порой ночью невозможно было пройти по улице – целые полчища крыс ползли из-под хлебных амбаров к Неве. По словам местных жителей, укусы крыс были самым обычным явлением на Песках.

Склады и амбары являлись местами, откуда начинались «крысиные нашествия»

Борьба с нашествием грызунов велась самыми примитивными средствами: приглашались специальные крысоловы, расставлявшие капканы. Однако это не приносило существенной пользы. Даже создание в Городской думе санитарной комиссии для борьбы с крысами не дало никаких результатов. Ни один проект городские власти не могли рекомендовать в силу его несостоятельности. Санитарный врач Кашкадамов (вот уж поистине говорящая фамилия!), принимавший участие в этой комиссии, заявил: «Из существующих средств нет ни одного, которое бы удовлетворяло всем требованиям».

По сообщениям газет, против крыс начат поиск бактериологического оружия. Так, в лаборатории Министерства государственных имуществ разрабатывалось средство, убивающее крыс на третий – шестой день. «На основании опытов, сделанных в жилых помещениях Царского Села, на кабельном заводе Сименс и Гальске, в Зоологическом саду, можно положительно утверждать, что после применения нового средства крысы значительно исчезли», – отмечалось в прессе.

В борьбу с нашествием крыс на столицу включились и коммерсанты. Реклама сообщала о «первой известной дипломированной фирме в России» под громким названием «Истребитель», якобы утвержденной правительством и разрешенной врачебным управлением. На бланке фирмы изображался пятиконечный крест с короной, увенчанный надписью: «Почетный золотой крест на государственной ленте». Фирма «фабриковала и производила» средства для «полного и окончательного» уничтожения крыс, мышей и других насекомых.

Однако на деле фирма «Истребитель» оказалась очередной проделкой ловких мошенников. Подтверждением тому стала история, случившаяся летом 1913