procurator annonae, чтобы разобраться, как работает система обеспечения едой и товарами. А армия… Тут я попрошу данных от бенефициев, которые смогут рассказать о снабжении, логистике и структуре легионов.

Отец внимательно слушал, а я добавил:

— И последнее — города Империи. Здесь нужны табуларии урбани от Curatores rei publicae, чтобы понять, как управляются города, чем живут их жители, какие есть ресурсы и проблемы.

Я вздохнул, понимая, какой объём работы предстоит.

— Всё это даст мне возможность составить полную картину состояния Империи. Конечно, понадобится время, но без таких данных любые наши реформы будут, как ты говоришь, гаданием на листьях.

Отец улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Давай запишем это и я дам распоряжения когда вернемся в Город. Я сделаю так, чтобы у тебя были все необходимые помощники.

Я почувствовал, как внутри поднялось воодушевление. Работа обещала быть долгой и сложной, но она могла стать началом великих перемен. Наконец я приступаю к тому, что готовился так долго и ждал столько лет. Но и это лишь начало…

***

930 (177) начало августа, Нижняя Мёзия, дом Флавия

Флавий взялся за голову, перечитывая письмо, пришедшее от имени императора. Почему об этом вспомнили только сейчас? Задача была поставлена важная, но явно запоздалая. Если бы эти распоряжения пришли в начале года, всё можно было бы организовать куда эффективнее.

Он тяжело вздохнул, убрав письмо в сторону. В целом, подходящие виллы у него были, и часть из них действительно можно было быстро подготовить для таких опытов. Особенно это касалось виллы с рабами. Там всё можно устроить оперативно, практически по образцу Рустика. Да, с этим проблем не возникнет.

Но с пролетариями и ветеранами всё обстояло иначе. Прежде всего, нужно найти согласных. Это уже задача куда сложнее. Где искать пролетариев, готовых переселиться в деревню? А с ветеранами дела обстояли ещё труднее.

— Во-первых, нужно, чтобы они согласились всей контубернией, — пробормотал он вслух. — А одной будет мало. Понадобится три, а лучше четыре.

Флавий задумался. Желательно, чтобы они служили в одной центурии — это облегчит организацию. Но, как правило, после службы ветераны разъезжались кто куда, и собрать их вместе будет задачей не из лёгких.

— Да уж, подкинули мне работы, — вздохнул он, поднявшись со своего места.

Несмотря на сложность задачи, он был согласен с тем, что одной виллы для выводов недостаточно. У Рустика, конечно, дела идут неплохо. Но Рустик — один из лучших вилликусов, каких он когда-либо знал. Не факт, что с другими результат будет таким же.

— Придётся выдернуть Рустика, чтобы помог и ввёл в дело соседей, — заключил он, потирая виски.

Флавий поднялся и вышел на террасу. Мягкий свет вечернего солнца озарял поля, на которых уже началась подготовка к жатве. Он понимал, что эта работа может стать основой для великих перемен в Империи, но сейчас это выглядело просто как очередная куча хлопот.

— Ладно, начнём с рабов, — решил он. — Это можно организовать сразу. А за пролетариями и ветеранами начнём искать позже. Главное — начать.

Глава 24

930(177) начало сентября, Рим, Палатиум

В последнее время Марку Аврелию редко удавалось побыть наедине с Фаустиной. Их сын радовал своими успехами, но его неопытность требовала пристального внимания, особенно с учётом амбициозных идей. На их фоне философия стоицизма Империи уже не казалась чем-то выдающимся. Однако Марк понимал, что философия — это как бетон, скрепляющий всю конструкцию, и её значение нельзя было переоценить.

Иногда он ловил себя на мысли, что хотел бы увидеть результаты всех преобразований, о которых мечтал вместе с сыном. Но годы брали своё. Фаустина, особенно после болезни в лагере, стала больше времени проводить в покое, избегая общества. И тем не менее, это мало помогало. Её красота увядала, и это каждый раз причиняло Марку боль.

— Наш сын уже в том возрасте, когда нужно подумать о его браке, — начала разговор Фаустина.

Марк слегка удивился, но, обдумав, кивнул:

— Ты права. Не стоит с этим затягивать. Это может создать ненужное напряжение. Лучше, если мы сами позаботимся о выборе.

— Хорошо, что ты это понимаешь, а то я уже думала, что ты совсем погрузился в дела с сыном и забыл про семью.

— Что за слова, Фаустина? Ты ведь знаешь, всё, что я делаю, я делаю ради нашей семьи.

— Знаю - вздохнула она, - но, о браке напомнила я.

Марк посмотрел на неё внимательно.

— Раз ты заговорила об этом, значит, ты уже подумала над выбором?

— Конечно, — фыркнула она, — но решать всё равно будешь ты.

— Тогда расскажи, что ты выбрала.

Фаустина чуть смутилась:

— На самом деле, немного. Всего три семьи.

— Три? — удивился Марк. — Неужели для нашей семьи так мало подходящих вариантов?

— Выбор был, — медленно начала она, — но многое пришлось отсеять. В некоторых семьях разлад или проблемы, у других род обеднел. Есть семьи, с которыми у нас непростые отношения. В иных просто нет подходящих невест — то воспитание неподходящее, то возраст, то внешность и здоровье.

Марк кивнул, ободряя её, положил свою ладонь на ее:

— Я доверяю тебе. Расскажи о тех, кого ты выбрала.

Фаустина начала излагать, описывая семьи, их положение, перспективы и самих невест. Марк внимательно слушал, не перебивая. Когда она закончила, он надолго замолчал, скрестив руки на груди. Фаустина терпеливо ждала, зная, что своё дело она сделала — выбор теперь за мужем, обладающим patria potestas.

Наконец, спустя полчаса размышлений, он заговорил:

— Думаю, ты права. Из предложенных семей лучшим выбором будут Бруттии. Сенатор Гай Бруттий Презенс поддерживает нас в Сенате, а их род связан с Августами ещё со времён Траяна. Это будет удачный союз. Коммоду нужна поддержка в Сенате, а с Бруттиями она станет крепче.

— Хорошо, — согласилась Фаустина. — Насколько я слышала, Криспина — достойная девушка. Думаю, она станет хорошей женой. Когда скажешь об этом сыну?

— Когда увижусь с ним. Пока говорить нечего, кроме намерений. Пусть знает, но спешить не будем, — хмыкнул Марк.

Они ещё немного поговорили о семье Бруттиев, обсуждая возможные шаги, как выстроить переговоры и