Он бросается ко мне вместо пистолета, но его перехватывает Линк.

Они яростно сцепляются, и на мгновение все, что я могу видеть, — это размытое пятно конечностей и неприкрытой ярости. Джона двигается быстро, подхватывая пистолет и направляя его на шерифа.

— Хватит! — Приказывает Джона, его голос звенит от власти.

Шериф застывает, глядя на Джону со смесью ненависти и недоверия.

— Ты действительно собираешься застрелить меня, сынок?

Рука Джоны тверда, взгляд непоколебим.

— Если это означает защитить ее и убедиться, что ты больше никому не сможешь навредить, тогда да.

В глазах шерифа мелькает что-то темное, и в отчаянном движении он бросается на Джону. Выстрел Джоны проходит мимо цели, и двое мужчин падают на пол, яростно сцепившись. Я пытаюсь найти удачный ракурс из узкого коридора, сердце колотится в ушах, но я не могу подобраться достаточно близко, чтобы нанести новый удар.

Внезапно они перекатываются, и шериф поднимается на ноги, снова взяв в руки пистолет. Паника охватывает меня, и я бросаюсь вперед, но прежде чем успеваю приблизиться, раздается выстрел, эхом прокатившийся по коридору.

Я вскрикиваю, почти спотыкаясь, но Линк хватает меня и обнимает за талию, удерживая на месте. Секунды кажутся вечностью, прежде чем я вижу кровь, растекающуюся по рубашке шерифа, и выражение шока и боли на его лице. Он с тяжелым стуком падает навзничь на пол.

Стон позади нас привлекает наше внимание, и именно тогда я вижу заместителя шерифа Илая, прислонившегося к дверному проему на кухню, а его пистолет свободно болтается на боку в руке. Его лицо бледное, по нему стекает кровь, и он выглядит так, словно едва держит на ногах, но его взгляд острый и сосредоточенный.

— Не могу сказать, что я понял все, что только что услышал, но услышал достаточно, чтобы понять, что мне нужно это сделать. Я надеюсь, у вас действительно есть доказательства, иначе на кону будет моя задница, — выпаливает Илай.

Я бросаю взгляд на Джону и Линка, прежде чем снова перевожу взгляд на Илая.

— Да, есть, но тебе не стоит слишком волноваться, я знаю людей, которые могут помочь разобраться с этим.

Он внезапно хмурится, глядя на меня.

— Только не говори мне, что ты из ФБР, ЦРУ или еще какого-нибудь дерьма?

Я не могу удержаться от смеха, не то, чтобы он не был близок, учитывая, кто моя мама. Качая головой, я придвигаюсь немного ближе, протягивая ему руку.

— Я детектив Гидесса Дарлинг, — отвечаю я и в кои-то веки с гордостью говорю, кто я такая, потому что думаю, что сама это только что поняла.

Он снова хмыкает, протягивает руку и еле заметно пожимает мою, при этом его тело еще немного опускается по дверной раме. Мои глаза расширяются, и я снова поворачиваюсь к Джоне и Линку.

— Возможно, вам стоит позвать сюда Лахлана, чтобы помочь ему.

Джона кивает и идет обратно в скрытый коридор. Я следую за ним, оставляя Линка с Илаем. Джона уже разговаривает по телефону с Лахланом, когда я добираюсь до комнаты с камерами, и качаю головой, думая о том, как все это устроено. Неужели они действительно следили за мной все время с тех пор, как я сюда приехала?

Мой взгляд снова падает на монитор с GPS, когда Джона вешает трубку, и я хмурюсь, глядя на него, пока шестеренки крутятся в моей голове.

— Как именно вы узнали, где меня найти прошлой ночью? — Спрашиваю я, и мой желудок сжимается, когда его взгляд скользит к моей руке.

Нет, блядь, они этого не сделали.

Мои пальцы касаются того места, где после событий нескольких дней давности остался заживающий шрам, но при первой проверке ничего не показалось неуместным.

Как и в прошлый раз, есть только одна вещь, которую я чувствую под кожей своей руки. Но если предмет под моей кожей на самом деле GPS, то это означает, что он заменил тот, что был там изначально.

Иисус, блядь, Христос, я убью их. С каких это пор одержимость стала означать вырезание моего ГРЕБАННОГО ПРОТИВОЗАЧАТОЧНОГО ИМПЛАНТА, чтобы заменить его ТРЕКЕРОМ?! Хорошо, что Илай здесь, потому что ему, возможно, придется арестовать меня за убийство.

Я пристально смотрю на мужчину передо мной и надеюсь, он понимает, что, если бы взглядом можно было убивать, он бы сейчас был пеплом и пылью.

Он просто улыбается и пожимает плечами.

— Не извиняюсь, — говорит он, прежде чем его рука вырывается и притягивает меня к себе, а его рот накрывает мой с такой потребностью, что у меня все тает внутри.

Через мгновение я отталкиваю его назад, разворачиваюсь и иду обратно по коридору в основную часть дома.

— Вы оба должны мне целую жизнь гребаных оргазмов за это дерьмо, — бормочу я через плечо, пытаясь скрыть ухмылку, растягивающую мои губы. Смех Джоны следует за мной, эхом отдаваясь в узком коридоре.

Линк смотрит на меня с ухмылкой, когда я вхожу прямо в его распростертые объятия.

Наверное, я действительно просила о такой же одержимой любви, как у моих родителей. Кому нужны цветы и шоколад, когда можно вырезать сердца на плоти и иметь склонности к преследованию.

Эпилог

ВНИМАНИЕ!

ВНИМАНИЕ!

Я знаю, что нравлюсь вам, и что вы дошли до этого момента, не швырнув книгу/kindle в стену. Я очень хочу, чтобы я и дальше вам нравилась, поэтому считаю правильным дать вам крошечное предупреждение на этом этапе истории.

Все мы любим счастливые концы, я тоже… и технически это счастливый конец Гидессы…

НО…

После этого момента здесь будет то, что вы называете клиффхэнгером… (Прим. Клиффхэнгер — прием, в ходе которого действие прекращается как раз в тот момент, когда зритель напряженно ожидает развязку)

Это не про нашу девочку, но это заставит вас потенциально кричать мне о следующей книге… которая не выйдет до (надеюсь, в начале) 2025 года.

ИТАК…

Поверните назад… поверните назад, пока не стало слишком поздно…

Нет?

Все еще читаете?

Теперь вам остается винить только себя…

Гидесса

Сидя за рабочим столом, я смотрю на стену с материалами расследования. Меня переполняет чувство удовлетворения от того, что все эти женщины получили заслуженное правосудие, что их истории не были просто забыты, потому что всем было все равно.

Мне было не все равно. Моим людям не все равно.

Линк и Джона отправились с