Шрифт:
Закладка:
Его голос прорезает пелену удовольствия, низкий и повелительный.
— Посмотри на меня, маленькая тень, — рычит он. Мои глаза, тяжелые и расфокусированные, умудряются поймать его взгляд. — Ты наша, — продолжает он, и каждое слово подчеркивается глубоким толчком. — Каждый. Твой. Дюйм.
Я пытаюсь закричать, его имя на моих губах, но Линк отпускает мое горло в тот же момент, когда впивается зубами в мою шею. Я резко вдыхаю, когда мое тело сотрясается в спазмах, и очередной оргазм пронзает меня. Но затем мои крики заглушает рот, прижатый к моему. Мое тело сжимается вокруг них, и я чувствую момент, когда они оба кончают, их глубокие стоны эхом разносятся по комнате и заставляют все мое тело пульсировать в такт биению моего сердца, пока я не превращаюсь в дрожащее, сломанное месиво между ними.
Я чувствую, что парю, когда они оба мягко выходят из моего тела. Затем меня поднимают крепкие мускулистые руки. Я вздрагиваю, когда чувствую холодный мрамор под своей задницей, и, наконец, мне удается снова сосредоточиться. У меня перехватывает дыхание, но он просто проводит рукой по моему подбородку, сжимая его, прежде чем снова прикоснуться своими губами к моим.
Они теплые, и на мгновение внешний мир исчезает. Когда поцелуй становится глубже, я стону: на вкус он напоминает все, за что я полюбила этот остров.
Глава 44
Гидесса
Вкус соленой воды остается на моих губах, когда он отстраняется, прижимаясь своим лбом к моему.
— Я должен был наказать тебя за это, я должен был терзать тебя, пока ты не попросишь меня остановиться, — шепчет он дразнящим тоном, но его зеленые глаза напряжены. Они не такие, как у Линка. Его глаза похожи на бирюзовое море, затягивающее меня в свои глубины.
— Думаю, для одной ночи ты уже достаточно поиздевался над моей киской, не так ли? Если бы ты сделал что-то еще, тебе пришлось бы избавляться от еще одного тела, а это было бы не так просто, — парирую я с усталой улыбкой.
Он смеется себе под нос.
— Ты удивишься, но океан забирает двоих так же легко, как и одного.
Я приподнимаю бровь и со вздохом откидываюсь назад.
— Думаю, наличие лодки имеет свои преимущества.
При этих словах он разражается хриплым смехом, и этот звук заполняет небольшое пространство. В тот момент, когда я увидела его лицо надо мной, последняя часть головоломки, казалось, встала на место.
Я наблюдаю, как он отходит назад, быстро раздевается и включает душ. Он проверяет температуру, а затем возвращается, чтобы подхватить меня на руки и отнести под теплую воду, когда вокруг нас начинает подниматься пар.
Усевшись на скамейку внутри душа, он продолжает держать меня на руках, позволяя теплой воде успокоить мои напряженные мышцы.
— Джона, — тихо вздыхаю я, и его рука запутывается в моих волосах, мягко оттягивая мою голову назад, чтобы он мог снова заглянуть мне в глаза.
— Скажи это еще раз, маленькая тень, — шепчет он низким и интимным голосом, — позволь мне еще раз услышать мое настоящее имя из твоих прелестных уст.
Улыбка расплывается на моем лице, но я сохраняю молчание, и его глаза прищуриваются, глядя на меня. Его рука сильнее сжимается в моих волосах, дергая пряди достаточно сильно, чтобы у меня вырвался хриплый стон.
— Джона, — выдыхаю я, и его глаза вспыхивают жаром и удовлетворением. Но затем быстро становятся серьезными.
— Долгое время я хотел убить тебя, маленькая тень, — говорит он, и я хмурюсь. Я пытаюсь отодвинуться, но он не отпускает меня. — Я хотел зарезать тебя так, как твои родители зарезали нашего отца.
У меня сводит живот от его слов. О чем, черт возьми, он говорит?
Когда я снова пытаюсь встать, он просто крепче прижимает меня к себе и рычит. Я хнычу, но не от удовольствия, и хмурюсь сильнее, когда замешательство и нить страха захлестывают меня.
— Линк никогда не говорил…
— Он никогда не знал, — прерывает он, и напряжение в его голосе безошибочно угадывается. — Мне было восемь лет, когда наша мать собрала меня и моего новорожденного брата и отправилась в город, чтобы навестить отца. Представь себе наше удивление, когда, приехав туда, мы узнали, что он мертв. Наша мать решила, что не сможет одна растить меня и новорожденного ребенка, и оставила его на пожарной станции по дороге домой.
У меня перехватывает дыхание, когда я перевариваю его слова, и это откровение поражает меня, как удар под дых. Я чувствую озноб, несмотря на жар душа вокруг нас.
— Я понятия не имела… Я ничего об этом не знала.
Эмоции в его глазах заставляют мое сердце болеть.
— Она наняла кого-то, чтобы выяснить, что произошло, и рассказала мне, кто в этом виноват. Долгое время я ненавидел твою семью. Если бы они не убили моего отца, моя мать не отказалась бы от моего брата, и за это я тоже ненавидел вас всех. Но судьба распорядилась забавным образом, — говорит он хриплым от эмоций голосом.
Он закрывает глаза, на его лице появляется страдальческое выражение.
— Я погряз в своей ненависти, дорогая девочка. Она превратилась в черную дыру внутри меня, — тихо признается он. — Я потратил много времени, учась взламывать все уголки Интернета, чтобы попытаться найти своего брата. Когда я больше ничему не смог научиться, я уехал в город, чтобы научиться взламывать и все уголки темной паутины. Но когда я, наконец, нашел своего брата, все, что он мог вспомнить, — это семью, которая спасла его от жестокого обращения в приемной семье, и девушку с волосами цвета воронова крыла, которая завладела его сердцем.
Когда он снова открывает глаза, я вижу в них боль, годы гнева и печали, которые превратили его в мужчину, обнимающего меня сейчас.
— Было нелегко копнуть глубже и найти ту семью, но каковы были шансы, что это окажется та же самая семья, которая привела его туда с самого начала. Он также рассказал мне о мелочах, которые услышал, пока был там. Что наш отец был злым, что он обижал и использовал женщин. Тогда я навел справки и выяснил, что он также руководил целым миром коррупции и наркотиков. — Хватка Джоны на моих волосах ослабевает, и он притягивает меня ближе, а его лоб снова прижимается
