над лицом там, видимо, вообще изрядно потрудились – чувствовалась рука профессионала – скулы, где надо затенили, где надо подрумянили, наложив несколько слоев тонального крема и хайлайтера, а губы обвели кроваво-алым, и все это, вкупе с дурацкой шляпкой, выглядело даже слегка угрожающе. Я чуть отступила назад, опустила глаза, устыдившись того, что так бесцеремонно ее разглядываю, и только тут заметила огромный чемодан, на который наша неожиданная гостья опиралась рукой в черной лакированной перчатке.

– Ты к Павлу… Сергеевичу? – уточнила я, не в силах оторвать взгляд от этого чемодана, пузатого, словно он был набит до отказа, и совершенно глупо произнесла. – У тебя какие-то срочные документы? Что-то надо подписать?

Я даже, черт возьми, ожидала, что она сейчас наклонится, расстегнет свой чемодан и вынет оттуда какую-нибудь папку с договорами, а может и не одну, если судить по габаритам ее багажа.

И она действительно – нет, не нагнулась, а как-то ссутулилась, поднесла правую руку к голове и зачем-то сняла свою дурацкую шляпу, совершенно неловко, потому что шляпа упала ей под ноги, но она похоже даже не заметила этого. Шагнула мне навстречу, переступив через свой нелепый головной убор, по-прежнему не отрывая от меня взгляда и прямо на глазах, как в каком-то фантастическом фильме преображаясь обратно в саму себя. То есть в свой блеклый оригинал, высокую сутулую невзрачную девушку, с вечно опущенными глазами, носящую несуразные костюмы в мелкую елочку, безжалостно подчеркивающие и ее широкие мужские плечи и полное отсутствие всех остальных, присущих нормальной женщине впуклостей и выпуклостей.

Эта метаморфоза настолько захватила меня, что я разглядывала нашу неожиданную гостью уже совершенно без стеснения. Впрочем, она тоже не отставала – пялилась в ответ так, словно я была привидением. Или как будто она ожидала увидеть здесь кого угодно, но только не меня. Что выглядело в общем-то странно, ведь все в офисе уже давно знали, что мы с Пашкой живем вместе. Кого, интересно, она ожидала тут узреть? Воскресшего Майкла Джексона?

– Но ведь… в новостях же… – растерянно лепетала она.

С кухни вышел Павел. И в нашем полку ошарашенных и ничего не понимающих прибыло.

– Ты? Добрый вечер. Что-то случилось?

Не хватало еще, чтобы к нам присоединились Томка со своим Ванечкой и стали так же тупить, выпучив глаза. Я представила эту картину и глупо хихикнула. Похоже, ко мне стало возвращаться мое, казалось бы, навсегда утерянное после взрыва чувство юмора.

Первой нашлась наша гостья.

– Я… тут… да… документы, – быстро залопотала она и вдруг суетливо наклонилась к чемодану, расстегнула карман и стала там рыться, беспокойно поглядывая на меня.

– Нормально так документов скопилось за наше отсутствие. Аж целый чемодан, – не удержалась я от шутки и, повернувшись к Пашке, шепнула ему на ухо. – Ты чего-нибудь понимаешь?

– Вообще ничего, – также тихо сказал он. – Ее что, Инга прислала?

– Черт его знает. Может, она звонила, а мы тут…

Договорить я не успела, потому что был прервана даже не криком, а тонким визгливым воплем:

– Молчать!

Мы с Пашкой разом повернулись и я б, наверно, упала, если в он не удержал меня за локоть.

Прямо мне в лицо смотрело дуло пистолета. Который держала Ксения. Да-да. Невзрачная дурнушка Ксения Ермилова, помощница великолепной Инги, которая вечно боком просачивалась в Пашкину приемную, говорила почти шепотом, и которая едва ли хоть раз взглянула мне прямо в глаза за все это время. Но сейчас, с растрепанными волосами и горящим лихорадочным взором она смотрела прямо на меня. Не на Павла, а именно на меня, и мне вдруг стало страшно. Я икнула и отступила назад, не отрывая взгляда, нет, не от пистолета, который Ксения неизвестно как извлекла, пока мы с Пашкой шушукались, а от ее глаз, сверкающих бешеной злобой, от болезненной гримасы, окончательно испортившей и без того не отличающееся красотой лицо Ксении.

– Как ты опять вывернулась, тварь? – прошипела она, наступая на меня.

И тут прямо передо мной вместо дула пистолета и искореженного ненавистью лица возникла Пашкина спина. Он заслонил меня, одновременно подталкивая вглубь квартиры.

– Спокойно. Ксения, спокойно, – говорил он каким-то чужим, напряженным голосом. – Не надо нервничать…

– Сука! Эта мерзкая сука выжила!

«Это она обо мне, что ли? – с ужасом поняла я. – Господи, да что ж я ей сделала такого? И что вообще творится?»

Все события сегодняшнего дня напоминали мне сон. Обычный ночной кошмар, абсурдный, нелогичный, из которого хочется выбраться, но никак. Я осторожно выглянула из-за Пашкиного плеча.

Ксения, тихая и неприметная сотрудница, непонятно с какого бодуна внезапно трансформировавшаяся в изрыгающую оскорбления и угрозы фурию, не могла быть никем иным, как персонажем из моего фантастического кошмара. Мне даже страшно-то не было. Я с каким-то нездоровым интересом наблюдала за развитием событий, ожидая, что сейчас случится еще какой-нибудь очередной странный поворот сюжета. К примеру, к нам в окошко залетит Карлсон с банкой варенья и предложит пошалить, или из-за Ксении выскочит банда вооруженных террористов с радужными флагами. Я бы уже ничему не удивилась.

Тем временем Ксения, продолжая держать перед собой пистолет, ввалилась в квартиру, волоча за собой чемодан, и захлопнула дверь. Павел продолжал спиной подталкивать меня по коридору в направлении кухни. Я послушно продвигалась, не сводя взгляда с чернеющего дула, наставленного прямо на нас.

– Гадина! Она всегда все портит! – продолжала визжать Ксения, наступая на Пашку. – Ничего! Сейчас уже все закончится!

– Спокойно. Только спокойно. Ксения, пожалуйста, давай поговорим, – Пашка все настойчивее толкал меня назад, пока мы не вошли на кухню и не уперлись в подоконник. Ксения двигалась за нами, волоча за собой свой идиотский чемодан.

– Отойди от нее! – взвизгнула она, наконец-то выпустила ручку чемодана и перехватила пистолет обеими руками. – Отойди в сторону! Сейчас я ее пристрелю! И все наконец-то закончится!

Я инстинктивно вжалась в Пашку. Но он и не собирался подчиняться спятившей Ксении.

– Послушай, давай поговорим, – даже в такой абсурдной ситуации Пашка умудрялся говорить спокойно, даже монотонно и размеренно. Но я-то чувствовала, что он напряжен, как сжатая пружина. – Ксения, положи пистолет на стол и давай просто поговорим.

– Конечно, поговорим. У нас с тобой, любимый, будет много времени для разговоров. У нас вся жизнь впереди. Но для этого надо избавиться от этой суки!

– Любимый? – не сдержалась я. – Это кто тут любимый? Паш, ты ее любимый?

– Яна, заткнись, пожалуйста, – тихо прошипел Павел и громко добавил. – Ксения, совершенно не обязательно ее убивать.

– Обязательно! Ты что, не понимаешь? Ее обязательно надо убить. Она же стоит между нами. И как только ее не станет, все сразу