Я хотела спросить ее, что она имеет в виду, но решила подождать, чтобы вместо меня этот вопрос задала какая-то из остальных моих сестер. Я знала, что мне не придется долго ждать.

– Что значит поздно? – спросила Лиана, заглотнув наживку.

Но Беа только улыбнулась своей загадочной улыбкой.

Скарлет соскользнула с ветки дерева.

– Давайте развлекаться, – сказала она. – Здесь мы можем делать все, что угодно. Зачем же терять время, просто болтая или позволяя ей, – она кивком показала на Беа, – дразнить нас, загадывая нам дурацкие загадки?

– А мне нравится болтать, – возразила Лиана. – Так мы можем узнать друг друга поближе, и это хорошо. Ведь в реальном мире ни у кого из нас нет сестер.

– Это и есть реальный мир, – поправила Лиану Скарлет и повернулась к Беа. – Перестань вредничать и скажи нам, о чем ты толкуешь.

– О выборе, – вздохнула Беа с таким видом, словно эту тему подняла не она сама, а кто-то из нас. – Если вы не сделаете выбор в пользу тьмы, вам придется сражаться, чтобы выжить.

– В каком смысле? – снова клюнула на удочку Лиана.

– Если вы не выберете Его сторону, Он пошлет своих солдат, чтобы убить вас, или же прикончит вас сам, – ответила Беа. – Так что вам придется оттачивать свои навыки и тренироваться, пока у вас не появится хоть какой-то шанс уцелеть.

Похоже, она цитировала свою мать.

– Раньше ты не говорила, что это выбор между жизнью и смертью, – сказала я.

– По-моему, это очевидно. Неужели ты думала, что Он позволит тебе жить? Ему нужна армия, нужны такие дочери, которые поддержат Его, а не такие, которые будут Ему противостоять.

– Наверное, твоя мать…

– А что, если мы сами решим Его убить? – перебила меня Скарлет. – Что тогда?

Лиана широко раскрыла глаза.

– Но мы не можем это сделать!

– Это будет самооборона, за это не сажают в тюрьму, – сказала Скарлет. – Ведь мы не хотели рождаться такими, какие мы есть, верно? В этом виноват Он, а не мы.

Я хотела поддакнуть сестре, но у меня не хватило на это смелости. Лиана смотрела на Скарлет, словно не веря своим ушам, Беа же картинно закатила глаза.

– У вас ничего не выйдет, – возразила она, говоря свысока, наверное, подражая своей ма. – Это не дано никому. Он куда сильнее любой из нас, никто из нас никогда не превзойдет Его по силе. Он как… могучий старый дуб, а мы… просто жалкие проростки. Против Него у вас не будет ни единого шанса.

– Почему твоя мама рассказывает тебе все, а наши мамы не рассказывают нам ничего? – спросила Лиана.

Беа вздохнула и с видом учительницы младших классов сказала:

– Я же вам уже говорила. Они просто не знают. В них мало гриммовской крови или ее нет совсем. Если во сне они попадут в Навечье, они подумают, что оно нереально.

– Моя мать что-то знает, – задумчиво отозвалась Скарлет, словно говоря сама с собой. – Иногда она смотрит на меня так, словно ее мучают то ли подозрения, то ли страх.

– Тогда у нее, вероятно, есть немного гриммовской крови, – сказала Беа. – Достаточно, чтобы пройти через врата.

– А моя мама вряд ли что-то знает, – заметила Лиана.

Еще несколько недель назад я сказала бы, что и моя ма ничего не знает, но в последнее время я начала в этом сомневаться. Если ей ничего не известно, то почему она старается так меня опекать?

– А что, если, когда придет время выбирать, мы спрячемся и не явимся сюда? – спросила Ана, теребя остатки своих волос. – Тогда нам не придется становиться частью какой-то там армии, умирать или кого-то убивать.

– Из этого ничего не выйдет, – ответила Беа. – Вы будете возвращаться сюда опять и опять, пусть даже только во снах. Неважно, хотите вы этого или нет.

– Но почему? – хором спросили Лиана и Скарлет.

– Стремление возвращаться сюда было заложено в нас в момент зачатия, – сказала Беа и сделала паузу, припоминая то, что говорила ей мать. – Это результат стремлений с их яркой белизной и желания с его черными краями. Мы как те рыбы… лососи, которые всегда возвращаются на нерест туда, где они родились.

– Но как же тогда Выбор переживешь ты сама? – спросила Скарлет. – Если ты тоже никогда не станешь такой сильной, чтобы одолеть его?

На лице Беа появилось такое выражение, расшифровать которое я не могла. И, когда она заговорила, в ее тоне не было и следа подначки.

– Тебе нет нужды пытаться одолеть его, – повторила она, – если ты выберешь тьму.

3.33 пополуночи – Голди и Лиана

– Она по-прежнему любит тебя, – шепчу я в телефон, чтобы не разбудить Тедди. Наконец-то Лиана рассказала мне все: про свою мать, карты Таро, Кумико, «Слейд», тетю Нья, Мазмо, «Теско» – во всяком случае, я думаю, что это все.

– Я в этом не уверена. – говорит она.

– А я уверена. – Я и впрямь уверена, хотя никогда не встречалась с Кумико. – Любовь не может просто взять и уйти, Ана, – говорю так, будто знаю о любви все. – Ты должна вернуть ее.

Лиана вздыхает в трубку.

– И думаю, она права насчет твоей тети, – уже с меньшей уверенностью продолжаю я. Мне хочется сказать что-то насчет Мазмо, художественной школы и того, что не надо стыдиться дерьмовой работы, но я не знаю, как облечь это в слова, не обидев ее. Поэтому продолжаю держаться в безопасном русле. – Ты не можешь бросить все ради твоей тети Нья.

– Я знаю, знаю, – шепчет сестра. – Просто это так тяжело. Она была… Она столько всего…

– Ничего с ней не случится, – говорю я. – Она не нуждается в том, чтобы ты ее спасала.

Лиана опять вздыхает.

– Может, ты и права.

– А что касается Кумико, тебе нужно… Не сдавайся.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не знаю. – Я пытаюсь что-то придумать. – Покажи ей, как много она для тебя значит. Пройди голой по Трафальгарской площади, взберись на Биг-Бен.

Ана смеется.

– Я не могу.

– Ты ее любишь?

– Конечно.

– Если ты ее любишь, то сможешь сделать все.

Лиана молчит.

– Ана… – Я мнусь.

– Да?

– Если тебе интересно мое мнение, думаю, Кумико может быть права насчет Мазмо.

В телефоне нет никаких звуков – может быть, Лиана отключилась?

Я пытаюсь найти менее болезненную тему.

– Я, э-э… Ты не могла бы погадать мне на картах Таро?

Лиана продолжает молчать, и я думаю, что опять сказала что-то не то.

– Ана?

– Извини, – говорит она. – Я… Да, думаю, могу.