проявлений селькупского камлания. Бывают камлания более сложные (например, у эвенков и якутов), бывают более простые (например, у хантов и манси). Да и у самих селькупов степень простоты/сложности камлания варьирует в зависимости от задач и целей последнего. Но все «полные» камлания у всех сибирских народов организованы в соответствии с единой схемой: 1) настройка шамана на камлание; 2) созывание духов-помощников; 3) космическое путешествие шамана (его души); 4) возвращение из путешествия; 5) провожание духов-помощников; 6) рассказ шамана о результатах своего общения с потусторонними силами.

Слабые и начинающие шаманы зачастую настраивались на камлание с помощью психотропных средств. Чаще всего использовали гриб мухомор (энцы, ханты, манси, чукчи, коряки и др.). Сильные шаманы избегали наркотических стимуляторов.

Гипнотическая атмосфера камлания — когда шаман выходит за пределы физической реальности, а зрители начинают ощущать то, что видит и слышит шаман, — в значительной мере достигается динамичным сочетанием движения, цвета и звука; наиболее значимым из этих трёх компонентов является ритм звучания бубна (Дзенискевич Г. И., 1997. С. 55). Западные исследователи, опробовавшие подобную практику на себе, почти единодушны в том, что при частоте 200–220 барабанных ударов в минуту им удавалось начать вхождение в иную реальность с первой попытки. По мнению Д. Гольдемана, битье в барабан (бубен) задействует сразу несколько механизмов психики человека — как шамана, так и всех присутствующих на камлании: во-первых, выводит людей из обыденного состояния, а во-вторых, помогает шаману сконцентрировать внимание и внутренние силы на строго определенной цели, на строго определенных внутренних ощущениях (Goldeman D.,1988).

Функции камлания

Разные варианты камлания во многом определяются целевой установкой действий шамана. Цели камланий могли быть самыми разнообразными: лечение, предотвращение несчастий, обеспечение материального благополучия рода и пр. В то же время у ряда сибирских народов присутствие шамана как культового лица на родинах, свадьбах, похоронах, Медвежьих праздниках, на некоторых производственных и промысловых обрядовых церемониях не было обязательным. Однако это не дает оснований для строгого разграничения шаманских и нешаманских ритуально-обрядовых действий. Например, у эвенков шаманы участвовали практически во всех сколько-нибудь значимых культовых мероприятиях, начиная от промысловых и кончая похоронными.

Полнее всего изучены и описаны проводимые шаманами лечебные камлания. Последние делятся на две главные разновидности, в зависимости от причин болезни. Таких причин было две: 1) злой дух, олицетворяющий какую-либо болезнь, вселяется в человека и начинает «есть» душу (и тело) своей жертвы; 2) злой дух похищает душу человека и стремится унести ее в глубины Преисподней; шаман должен отыскать духа-похитителя, изъять у него украденную душу и вернуть на прежнее место.

В первом случае (когда болезнь вселялась в тело человека) лечебное камлание обычно совершалось по укороченному сценарию, нередко даже без призывания духов-помощников. «По словам инородцев, — сообщает В. Н. Васильев о якутах, — в случае упорной болезни кого-нибудь за помощью обращаются к шаману, к которому отправляют гонца. Посланец у шамана ночует и просит его узнать в своих сновидениях, чем вызвана болезнь пославшего за ним, или — что то же — какой враждебный дух (или духи) вселились в больного. Просьба хозяином не оставляется втуне, и в своих вещих снах он узнает, против какого именно духа ему придется камлать. В зависимости от этого он наутро дает посланцу указания, какие предметы ему будут нужны для камлания. С этим распоряжением гонец уезжает вперед, чтобы успеть изготовить все, что велено» (Васильев В. Н., 1909. С. 270).

Лечебная процедура у якутов заключалась в следующем: шаман, приблизившись к больному, начинал размахивать веткой, чтобы «расшевелить» и тем самым обнаружить духа, засевшего в теле. Найдя место, где скрывался дух, шаман наклонялся к больному, заклиная духа показаться, а когда тот откликался на эту просьбу, шаман стремительно бросался на пациента, хватал духа и заглатывал его. Бывало так, что извлекаемый дух оказывался очень сильным и активно сопротивлялся, вплоть до того, что шаман от чрезмерного физического напряжения падал в обморок. Проглотив духа, шаман брал у помощника бубен и вертелся волчком, сопровождая это вихревое движение ударами по бубну. Порою он совершал эту манипуляцию несколько раз — если духов болезни было несколько.

После благополучного извлечения из тела больного всех болезнетворных духов и их заглатывания якутский шаман начинал торговаться с проглоченными пленниками относительно условий, на которых они согласились бы вернуться в свой мир. Обычно духи требовали принести им в жертву коня, корову или, когда это был «юёр» (бесприютная душа-мытарь ранее умершего родственника), какую-нибудь любимую им при жизни вещь. Если откупная цена казалась родственникам больного чрезмерной, они вступали в спор с духами, отказывались платить, и тогда шаман начинал уговаривать духов снизить цену. Достигнув согласил, шаман провожал духов, выдувая их в окно, а иногда вдувая в договоренных жертвенных животных. Но чаще обусловленные договором жертвы приносились некоторое время спустя, что нередко сопровождалось новым обрядовым шаманским действом (Виташевский Н. А., 1918. С. 169; Новик С. Е., 1984. С. 34). В некоторых случаях болезнетворного духа, извлеченного из тела больного, вселяли в заранее изготовленное деревянное изображение рыбы, реже наземного животного; затем изображения складировали где-нибудь в глухом темном таежном месте (Васильев В. Н., 1909. С. 271–273).

У нанайцев обряд изгнания болезни из больного проходил по-иному. В первый вечер шаман определял диагноз и причины болезни пациента. На второй вечер по указанию шамана изготовлялись травяные куклы — заместительные тела для болезнетворных духов, терзающих тело и душу больного. После этого шаман призывал свою айами (духа-покровительницу) и своих духов-помощников, а затем принимался уговаривать духов болезни поселиться в травяных фигурах, обещал им за это всевозможные блага, в том числе кормить-поить всласть, грозя в противном случае изгнать их силой — с позором и без всяких наград. Между тем связанные вереницей травяные чучела были заранее выстроены в юрте вдоль стены; при этом один конец веревки держал сам шаман, другой — его помощник. Иногда веревка была украшена (китайскими свечками или еще чем-нибудь).

Как только доверчивые и несколько глуповатые духи болезней, покинув тело больного, вселялись в заместительные травяные фигуры, шаман начинал вращать веревку — так, что фигуры, по словам наблюдавшего этот обряд Л. Я. Штернберга, «проделывали очень замысловатые движения, что не могло не импонировать зрителям». Это виртуозное вращение продолжалось довольно долго, потом шаман неожиданно повертывался к двери и, не прерывая своих песенно-речитативных заклинаний, выскакивал наружу и сбрасывал фигуры вниз с крутого берега. По окончании этого действия шаман устраивал благодарственное угощение своим духам, помогавшим изгнанию болезней (Штернберг Л. Я., 1933. С. 495).

В дополнение к вышеописанным магическим действиям шаманы нередко рекомендовали