Здесь шаман поступает, как опытнейший психотерапевт. К. Г. Юнг вслед за З. Фрейдом убедительно показал, что «анализ сновидений ведет к глубочайшим тайнам личности, благодаря чему он является бесценным инструментом в руках врача и воспитателя души» (Юнг К. Г., 1994а. С. 53). Юнг считает, что этот анализ позволяет проникать в глубь бессознательного. «Сновидения, — пишет он, — содержат в себе образы и мыслительные взаимосвязи, которые мы не производим осознанным намерением. Они возникают спонтанно, без нашего содействия и тем самым представляют собой непроизвольную психическую деятельность. Поэтому сновидение есть, собственно, в высшей степени объективный, так сказать, естественный продукт психики, вследствие чего от него можно ожидать по меньшей мере ссылок и намеков на некоторые основные тенденции душевного процесса» (Юнг К. Г., 1994а. С. 167).

Крайне желательно было догнать духов-злоумышленников, пока они не скрылись в глубинах Преисподней, откуда выручить украденную душу намного труднее. В родных стенах духи-похитители чувствовали себя гораздо увереннее и нередко отказывались вернуть душу даже за сколько-нибудь приемлемый выкуп.

Тем не менее, некоторые шаманы могли спасти душу даже тогда, когда больной уже умер. Шаманские истории приписывают этот дар селькупским, нганасанским и другим сибирским шаманам. Уменьем оживлять умерших сородичей обладали, например, восточ-нохантыйские шаманы категории «ысыльта-ку» — но лишь в тех случаях, когда душа была изъята явно незаконным образом, раньше отведенного богами срока.

Тогда ысыльта-ку поступал так: удалял всех домашних из жилища, ложился рядом с покойником и укрывал себя вместе с ним единым смертным покрывалом. И так лежал три дня — время, достаточное, чтобы дойти до Преисподней, справить там все необходимые дела и вернуться назад.

Достигнув темной страны, шаман — точнее, его мистический двойник (шаманская душа), — направлялся прямо в резиденцию хозяина Нижнего мира с просьбой расследовать неблаговидный поступок его подданного, совершившего незаконное изъятие души земного человека. Владыка страны мертвых выслушивал жалобу со всей серьезностью, тут же самолично выяснял обстоятельства дела и, если находил, что его подчиненный сыграл не по правилам, приказывал немедленно вернуть душу. Шаман приводил вызволенную душу домой и внедрял ее в тело умершего; вслед за этим покойник начинал оживать, произносить слова (сперва бессвязно, потом все более осмысленно), наконец поднимался и выходил вместе со своим спасителем наружу к ожидающим исхода дела родственникам (Кулем зин В. М., 1976).

Примерно так же происходит оживление умершего у якутов. «Неправильно» унесенные нижними обитателями души земных людей возвращались назад — после путешествия шамана в Нижний мир и апелляции к главному духу страны мертвых, именуемому Корнем Девяти Смертей. Доказав «неправильность» кражи души того или иного человека, шаман приносил его душу домой и вдувал в ухо лежащего в юрте мертвеца (Худяков И. А., 1969. С. 288–289).

Право апелляции к высшим подземным инстанциям отмечено и у других сибирских народов. У алтайцев смерть, вызванная неправомочным вмешательством темных сил, считалась неестественной, преждевременной; ее можно было «отменить» приношением жертв хозяину Нижнего мира Эрлику (Анохин А. В., 1924. С. 20).

У чукчей возвращение души умершего происходило в более архаичном варианте: «Для этого заклинатель обращается к Верховному существу и к Утренней заре. Он просит у них их собаку. После этого просящий дует в ухо умершего и воет собакою: уу, уу, уу! Собака убегает догонять покойника (его душу. — М. К.). Она долго бежит за ним, лает и воет: гав, гав, гав! Скоро она обгоняет его и встречает на дороге сердитым страшным лаем. В конце концов она заставляет умершего вернуться обратно. Тогда он начинает дышать и выздоравливает» (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 172).

Таким образом, смерть человека, по сибирским языческим верованиям, определялась одним из двух главных факторов: 1) изначально установленным богами жизненным пределом (у обских угров его устанавливала богиня-мать Калтащ, или Пугос; по верованиям алтайцев, срок жизни человека определялся сообща Эрликом и Ульгенем при встрече их в особом месте, называемом Черный Пень (Анохин А. В., 1924. С. 20); однако это, возможно, сравнительно поздняя узурпация судьбоносной функции богини-матери Умай); 2) происками злых духов.

Эту двойственность хотелось бы воспринимать как соотношение «закономерного» и «случайного», но, скорее всего, здесь имеет место смешение двух разновременных мировоззренческих трактовок причин смерти; из них более архаичной представляется вторая (происки злых духов). Совместное предопределение Верхом и Низом срока человеческой жизни — это уже высший закон, знаменующий утверждение миропорядка вместо былой неупорядоченности. После этого бесконтрольное «воровство» темными силами человеческих душ стало делом незаконным, предосудительным.

У алтайцев это упорядочение происходило следующим образом: сначала люди не знали смерти, жили единым стадом и размножались без числа и меры. Обеспокоенный этим, Ульгень послал своего слугу Яр-Чеченя к людям навести порядок и избавить Землю от губительной тесноты. Тот установил брачные правила, «а прежде все жили вместе и плодились, как животные, не разбирая никакого родства и не зная законов супружества» (Вербицкий В. И., 1893. С. 98). Одновременно каждому рожденному на Земле человеку устанавливался определенный срок жизни. По окончании этого срока на Земле появлялся нижний дух и уносил темную человеческую душу в Нижний мир; светлая же душа, освободившись, улетала вверх, на небо.

Однако эти меры не избавили Мир от неравновесных состояний. Непропорционально размножились нижние духи, питающиеся темными людскими душами. В одной из чукотских сказок Творец, разгневанный кровожадностью нижних духов, стал карать их, насылая страшные несчастья на их детей. Напуганные духи прекращают свои бесчинства. Люди становятся бессмертными, но духи изнемогают от голода и через некоторое время возобновляют прежний образ жизни, т. е. вновь начинают «красть» человеческие души (Богораз-Тан В. Г., 1939. С. 6). Речь здесь, видимо, идет о душе-тени. Акт «съедания» людских душ нечистою силой является, вероятнее всего, условием их последующего функционирования в Нижнем мире, ибо полное уничтожение души противоречит общеязыческим представлениям о реинкарнации и цикличности жизни.

Таким образом, взятое богами на себя право изначально устанавливать сроки жизни людей не решило возникших проблем. Во-первых, злые духи не прекратили самовольной охоты за душами; во-вторых, возникла новая проблема, а именно случаи чрезмерного долгожительства — из-за промашек богов, устанавливающих иногда неоправданно длительный жизненный срок, или по «забывчивости» нижних духов, не забирающих душу вовремя. Эти нестыковки вредно отражались на жизненном круговороте.

У якутов считалось, что человек, перешагнувший порог семидесятилетия, «поедает печенку (жизненную силу. — М. К.) своего ребенка», т. е. начинает жить за счет срока жизни, отведенного детям и внукам. Да и у русских приходится слышать, как какая-нибудь деревенская старушка вдруг вздохнет и скажет: «Знать, смертынька моя про меня забыла. Чужой век живу». Возможно, это языческое представление было