На каждого канима по алеранцу, отметил Фиделиас. Даже в общем бою принцепс остерегался союзников, но придавал мерам предосторожности видимость уважительной поддержки. Он первым сумел перенять образ мыслей воинов-волков и с бесспорным успехом применял это знание как в бою, так и в совете. Ему редко удавалось одержать над канимами решительную победу, но в конечном счете он всегда удерживал самые важные участки, а то и выигрывал милю-другую, а теперь его недавние враги с воем устремились навстречу проступившему в тумане ворду.

Бой вышел коротким, простым и жестоким.

При виде канимов воины ворда замедлили шаг, но тут же под пронзительные вопли и свистки вновь ринулись вперед. Ужасные серпы клешней обрушились на канимов. Легионеры, кроме самых удачливых или искусных, под такими ударами пали бы замертво.

А против строя канимов удары оказались… впечатляюще бесполезными. Варг просто отрубил клешни устремившегося на него противника – красноватая сталь его клинка пошла бело-голубыми сполохами от скрытой в ней силы. Третий удар лишил ворд головы, а тяжелый пинок в обтянутое хитином брюхо опрокинул его наземь, где обезглавленный забился в предсмертной агонии. Меч Варга пошел в сторону, подрубил опорную ногу еще одному ворду, затем обратным ходом срезал другому клешню, уже смоченную канимской кровью, чем спас оглушенного воина.

В яростном вое Варга Фиделиасу слышался чистый, ликующий восторг. Учитель войны срубил второго ворда, дав сбитому каниму время подняться и подобрать оружие. Затем Варг рванулся вправо, а опомнившийся воин влево. Оба врезались в ряды врага, и за ними устремились канимы из второго ряда, так что ворд по обе стороны пробитой Варгом бреши оказался окружен канимами, рубившими врага сзади и спереди. Брешь в цепи ворда расширилась – канимы, расправившись со своим противником, тут же ломились дальше, заходя в тыл и во фланги следующему, так что линия боя перед командирами алеранцев расходилась пополам, как открывающий сцену занавес – а сцена была завалена изломанными телами ворда. Схватки терялись в тумане справа и слева.

Настал момент, когда вопли ворда зазвучали по-новому, торопливым настойчивым визгом – сигнал к отступлению? – а рожки ушедших далеко вперед конников Максимуса запели атаку.

– Ага, сломались. – Принцепс по-волчьи оскалил зубы, сжал кулак. – Макс преследует. Они бегут. Великие фурии, они бегут!

Он не повысил голоса, что не пристало бы хладнокровному правителю, но Фиделиас рассудил, что Валиару Маркусу самое время постараться за него.

– Они бегут, парни! – взревел он, привычно перекрывая грохот боя. – Против Варга с Антилларом им не выстоять!

Он отвел минуту ликованию людей и реву канимов, затем дал короткую отмашку, и центурионы с канимскими мастерами охоты принялись наводить порядок в своих рядах.

Очень скоро начали возвращаться из боя канимы – в том же дугообразном строю, в котором вступили в бой. Некоторые опирались на плечи товарищей, но в ряду не было просветов. С флангов возвращалась на прежние позиции алеранская конница. Антиллар Максимус, оказавшись на миг перед Варгом, отсалютовал тому ударом кулака в сердце.

Варг, задержавшись перед алеранским штабом, кивнул принцепсу:

– Так себе стычка.

– Видно, пока царица не подстегивает, их можно сломать, – ответил принцепс. – Вот ваши воины и сломали. – (Варг довольно заурчал в ответ.) – Надеюсь, вы окажете нам честь, позволив нашим целителям помочь вашим раненым. Незачем выбывать из строя тем, кого мы можем быстро вернуть в наилучшее состояние.

– Я буду рад, – сказал Варг. – И готов их об этом просить.

Октавиан склонил голову перед канимским вождем и ответил на салют Антиллара.

– Я слушаю.

– Из рукопашной некоторым удалось вырваться, – доложил Максимус. – Но из тумана не вышел никто. Разведчики доносят, что второй такой же ворд оттянулся к городу и сразу поднялся на стены. Внутри сейчас, может быть, тысяча.

– Это только те, кого мы видели, – поправил Октавиан. – Оставить эту крепость в тылу невозможно – она будет отращивать новый кроч для питания новых подкреплений. Это, полагаю, уже наше дело. Дайте сигнал Первой когорте и Боевым во́ронам. Пусть они первыми входят в ворота. Коннице с двух сторон обойти город и перехватывать пытающихся уйти.

Антилар захлопал глазами:

– Ворота ведь не бумажные, Кальдерон. Консулы наверняка укрепляли их всю зиму. Ты считать умеешь? Представляешь, какая нужна сила, чтобы их снести?

Принцепс поразмыслил над его словами. Фиделиас, наблюдая за трибуном и канимом, решил, что ни тот ни другой не замечают его неуверенности. А он кивнул и сказал:

– Значительная сила.

– Не думаю, что она у нас есть, – сказал Макс.

– Думаю, ты ошибаешься, Макс, – с холодком возразил Октавиан.

Посол в предвкушении прижмурила лучившиеся зеленью глаза и улыбнулась так, что Фиделиасу заметнее стали заостренные по-канимски клычки.

Принцепс ответил ей почти мальчишеской улыбкой:

– А вот проверим.

Глава 32

Тави гадал, не делает ли он огромной, постыдной, а может, и губительной ошибки.

Он свел брови, обращая к сомневающейся части самого себя твердую мысленную речь: «Если не готов рисковать по-крупному, нечего было и кричать, чей ты сын. Мог бы при желании убраться на другой край Алеры и затеряться среди маратов. А ты решил драться за свое наследство. Ну вот и дерись теперь. Пришло время проверить, способен ли ты сделать то, что должен. Так что брось скулить и разрушь ворота».

– Пока я занят воротами, командование остается за Учителем войны Варгом, – сказал он вслух.

Он еще вчера посвятил офицеров легионов в свои намерения. Офицеры их не одобрили. Однако сегодня они просто отсалютовали. Вот и хорошо. Участие Варга в предварительной стычке – пустяковой в сравнении с предстоящим – всех убедило в способностях канима.

– Трибун Антиллус, – позвал Тави.

После обмена несколькими сигналами Красс опустился на землю и приземлился рядом с его конем. После обмена приветствиями Тави сказал:

– Я выдвигаюсь вперед с Первой когортой и Боевыми во́ронами. Прошу вас и рыцарей-Рыб держаться у меня за плечом.

– Слушаюсь, – кивнул Красс. – Будем на месте.

– Отправляйтесь, – сказал Тави.

После того как взлетел Красс, ничто уже не отделяло Тави от взлома оборонительного сооружения, десятками, если не сотнями лет укреплявшегося именно против такой попытки. Тави оглянулся на Фиделиаса. Валиар Маркус спокойно ждал, смотрел твердо и трезво. Черты его ничуть не изменились, но Тави уловил перемену – наружу проступила более чуткая, звериная часть его существа. Случайный взгляд увидел бы прежнего Валиара Маркуса, но Тави чувствовал, что этот человек каким-то образом распознал его боязнь.

Совершенно оправданную боязнь. Вполне разумные опасения. Можно сказать, зрелые и мудрые.

«Заткнись и берись за дело», – твердо приказал он себе.

Его длинноногий