Шрифт:
Закладка:
Дотянувшись, он охватил мыслью все растения и семена, подсчитывая и разбирая. Он собрал волю и неслышно шепнул им: «Растите!»
И земля под ним протяжно вздохнула, выпуская полные зеленой жизни травы. Вытягивались стебельки, их обгоняли быстро растущие кустарники и цветы. Они буйно и безмолвно распускались, расцвечивая землю своими красками, а спустя несколько мгновений и цветы, и злаки принялись разбрасывать семя.
Радость и яростная гордость нахлынули волной, грозя отвлечь, но Тави пропустил эту волну сквозь себя и сосредоточился на цели.
Подобный рост невозможен без питающей его влаги, и вот растущая зелень начала впитывать в себя воды земли. Воды из глубоких источников хлынули на поверхность, пробивая слои земли и камня. Небрежным движением руки Тави закрутил над землей легкий ветерок, тронул его дыханием ворота и надвратные башни.
Приоткрыв глаза, он успел увидеть, как крошечные семена, иные не больше пылинок, поплыли по воздуху туда, где тонкая водяная пленка, подаренная тучами, распространялась по поверхности ворот и башен.
И снова зажмурился, сосредоточившись на этих семенах. Без нежной подпитки из почвы вокруг это далось бы много труднее, но он снова потянулся к жизни под ногами и прошептал:
– Растите!
И снова земля выпустила свежую зелень. Над травой поднимались заросли бурьяна, тонкие деревца – и стены большого города приобрели зеленоватый оттенок. Из крошечных, почти невидимых глазу трещинок пробивались травинки. Мох и лишайники разрастались со скоростью растекающейся по камню дождевой капли.
Он задышал тяжелее, но останавливаться было рано.
– Растите! – шептал он.
Вокруг него встали деревья в человеческий рост, и перед стеной тоже. Воздух отяжелел от зябкой сырости. Потускнели, запотев, его начищенные до блеска доспехи. По стенам со скоростью обвившей ветку змеи скользили плети плюща.
Тави одной рукой вцепился в луку седла, не позволил себе ссутулиться, стиснул зубы и прорычал:
– Растите!
Ворота и стены Ривы отозвались хрустом, щелчками, рыком раздираемого на части камня. Зелень затопила стену. Она поднималась из земли живой переплетенной волной – волной роста. В трещинах стен вставали юные деревца, одно выросло над воротами. Новые ветви плюща и самых невообразимых лиан затягивали все кругом.
Тави удовлетворенно кивнул. И, взмахнув кулаком, гаркнул поднимающейся снизу воде:
– Вставай!
С шумом океанской волны, бьющейся о скалистый берег, взметнулась вода, омыла стены, залила зелень, уходя в трещины камня – и в это же мгновение Тави потянулся к огню, к той малости тепла, что сохранилась в студеных поземных водах, и вывел его из воды.
Раздалось шипение, и облако густого тумана и клубящегося пара окутало ворота и стену. Заскрипел, затрещал лед.
Тави, задыхаясь, соскользнул со спины Актеона. Перебросив поводья через седло, он шлепнул коня по боку, отправив к легионам за спиной. Конь на скаку топтал копытами выросшие позади кусты и травы. Кобыла Китаи, взвизгнув, погналась за большим черным другом.
Тави не упускал скопившейся впереди магии. Предстояло самое трудное.
Он вновь потянулся к воде и воззвал к огню, бессловесным криком направил его обратно в лед. Пар рванулся от стен, из трещин, засвистел, завизжал.
– Вставай! – снова выкрикнул он, и из земли ударила вода.
И снова он вытянул из нее тепло и направил в приоткрывшиеся чуть шире трещины. И снова вернул в нее жар.
– Вставай!
И все повторилось.
– Вставай!
Снова и снова.
И снова.
Пар и лед, шипение и треск. Кричал камень. Густой белый пар клубился над стенами гуще облака вуали, почти скрывая их от глаз.
Тави, ахнув, припал на колено и, медленно подняв глаза на ворота, стиснул зубы.
Створки покрывал слой льда в ладонь толщиной.
Где-то внутри заскрежетал металл, долгий стон отдался в пустых зданиях, в тумане.
– Так, – выдохнул Тави. И, оттолкнувшись от земли, поднялся, оглянулся, кивнул Китаи:
– А теперь мы.
Она улыбнулась ему:
– Умница, мой алеранец.
Он подмигнул ей. И медленно обнажил меч. Обдуманным движением отвел его в сторону и сосредоточился.
Металл будто загудел – и огонь, разгоревшись, метнулся по всей длине клинка, обвив его белым свечением.
Тави обратился внутрь себя, сосредоточился, превращая огненный клинок в опору, чтобы толчком выбросить собранный в нем жар.
Он с воплем указал клинком на ворота, и огонь с налетевшим ударом ветра устремился к обмерзшей стене. Раскаленная добела молния ударила сильнее тарана. Лед мгновенно обратился в пар, и ворота, не выдержав переменного напряжения воды, льда и растущей в них новой жизни, разлетелись вдребезги.
Как и башни у ворот.
И еще сто футов стены по обе стороны от башен.
Все это с грохотом отшатнулось от фурий огненного взрыва, с воплями разлетелось на куски, вознеслось на воздух, разбрасывая внутренний жар и собственных фурий, не стерпевших напора и выплеснувших бессильную ярость в содержащую их материю. Камень, металл – иные куски были величиной с грузовой фургон, другие длиннее и острее самого длинного меча – летели, вращались, разбивали обгоревшие дома, сокрушали основания наружного кольца башен – и все это волей Гая Октавиана.
Новые здания рушились, сбитые теми, что раздробила оставшаяся без опоры тяжесть ворот. И увлекали за собой другие.
Прошло целых четыре минуты, пока затих грохот рушащегося камня.
Тави поморщился. Ущерб распространился… несколько шире ожидаемого. Придется ему заплатить Риве за разрушенные кварталы.
– Алеранец, – благоговейно выдохнула Китаи.
Он повернулся к ней, всеми силами представляя, будто именно этого и добивался. И обратил мысли к светлой стороне: за время, что длились разрушения, он успел перевести дух и оправиться от вызвавшего все это усилия.
Установилась тяжкая, наполненная предвкушением тишина.
– Внимание, – сказал Тави. – Приготовься.
– Ты все же думаешь, она ответит?
Он напряженно кивнул, покрепче сжав огненный меч.
– У нее нет выбора.
Спустя мгновения ворд, словно вызванный его словами, ответил.
Странный крик взметнулся из нескольких точек в городе – Тави прежде не слышал от ворда подобных звуков: переливчатого воя, булькающей трелью поднявшегося от самого низкого до тончайшего.
И город взорвался, выбросив из себя ворд.
Глава 33
Китаи мгновенно оказалась у него за плечом, а брошенный назад взгляд поймал торопливые взмахи рук Красса – трибун просил разрешения начать атаку. Тави ответил сигналом оставаться на месте и повернулся навстречу ближайшему богомолу.
Некогда было ни раздумывать, ни пугаться. Череда мыслей, слившихся для его внутреннего взора в одну-единственную, собрала фурий земли, огня и стали, и
