покрыты заклинаниями фурий всех мыслимых видов, и с каждым годом на них накладывалось все больше заклинаний, одно на другое, как слои краски. Делалось это именно для того, чтобы противостоять напору враждебных фурий. Препятствие, непосильное для алеранских консулов.

– Думаете, у вас хватит сил, сударь?

Принцепс коротко кивнул:

– Думаю, да.

Фиделиас всмотрелся в его твердый профиль:

– Остерегайтесь переоценить свои силы, правитель.

– Если смогу, значит не переоценил, – ответил тот. – К тому же мне и самому требуется проверка. Раз уж мне предстоит влезть в дедовы сапоги, вечно скрывать свои способности невозможно. Я должен показать себя.

Китаи тихо фыркнула:

– Давным-давно пора. А можно тогда и мне не таиться, алеранец?

– Почему бы и нет? – отозвался принцепс.

Фиделиас опять вздернул брови:

– Правитель, я знаю, что она кое-что может с фуриями: подсветить немножко и тому подобное, однако…

– Однако? – чуть заметно улыбнулся он.

– Она маратка, сударь. Мараты не заклинают фурий.

Принцепс изобразил на лице изумление:

– Правда? Вы уверены?

Фиделиас кисло поморщился.

Принцепс добродушно засмеялся, поймав его взгляд:

– Вы могли бы заметить, что наш милый посол не слишком озабочен соблюдением традиций.

– Только не тогда, когда они смешны, – фыркнула Китаи.

Эти двое говорили как по писаному, едва ли не в один голос. Фиделиас посмотрел в их одинаково зеленые глаза и почувствовал себя довольно глупо.

– Когда мараты действуют заодно с животными своего клана… это не просто традиция, да?

– Это связь, – кивнул принцепс. – Я сам не до конца понимаю, и, честно говоря, она нисколько не помогает мне разобраться.

– Потому что знание, полученное даром, – не знание, алеранец, – ответила Китаи. – Оно стоит не дороже слухов. Учиться надо самому.

– А эта связь… она позволяет ей заклинать фурий наравне с вами? – догадался Фиделиас.

– Видимо, так, – согласился принцепс.

Китаи помолчала, хмуря брови. И уточнила:

– Он сильнее. Лучше умеет сосредоточиться. Зато я лучше справляюсь с несколькими задачами разом.

– Думаешь? – усомнился принцепс.

Китаи только плечами пожала.

– Посол, – нахмурился Фиделиас, – вы что, подбирались под вуалью к городским воротам и пытались их снести?

Китаи обиженно стрельнула в него глазами – и промолчала.

Принцепс с непроницаемым видом переводил взгляд с одного на другую. Помолчав, он сказал:

– До чего же ты осмотрительна, Китаи.

– Нам надо снести ворота, – ответила она. – Какая разница, кто их снесет и когда?

Октавиан кивнул:

– Какая верная мысль!

Китаи помрачнела пуще прежнего:

– Зря ты так говоришь.

– Как говорю? Разве в счет идут не намерения?

Она легонько хлестнула себя по колену концами поводьев.

Владеющая фуриями маратка в непосредственной близости от принцепса державы. И принцепс этот никогда не выказывал искусства владения фуриями сверх самого простого, зачаточного – не считая недавнего заклинания фурий такой мощи, что все приняли его за явление природы. И сам Фиделиас – выявленный и признавшийся изменник Короны, убийца врагов принцепса, едет от него по левую руку, под ложным именем, под смертным приговором – и добровольно. А тем временем за их спиной под знаменами принцепса – тысячи отборных войск древнейшего врага Алеры, не считая другого врага, посла Китаи, очевидно разделяющей с Октавианом не только теплые чувства. И все они готовы осадить алеранский город, захваченный врагом, о котором десять лет назад никто и не слыхивал.

Мир – удивительное место.

Фиделиас улыбнулся про себя.

Да, странные дела. Но почему-то он больше не чувствовал себя слишком старым, чтобы за них взяться.

* * *

Вскоре раздались сигналы труб. Из тумана впереди стали появляться, сбрасывая с себя вуали лесной магии, алеранские разведчики. Принцепс, выбрав одного, приказал:

– Докладывайте, разведчик.

– Они подходят, сударь, – доложил тот. – Рассыпной цепью, численностью около когорты, быстро приближаются. Уродливые и большие, как те, что подделываются под канимов, а не под болотных ящериц.

Октавиан хмыкнул:

– Как видно, царица наделала таких, чтобы лучше справлялись со стеной щитов.

Фиделиас кивнул:

– Как вы и предсказывали. Я впечатлен.

Принцепс кашлянул:

– Я всего лишь предполагал. Без уверенности. Просто обоснованная догадка.

Фиделиас, нахмурив брови, тихо спросил:

– Позвольте посоветовать, сударь?

– Хм?

– В другой раз просто кивайте. Людям легче, когда принцепс знает больше других.

Принцепс тихо фыркнул и поднял руку, давая знак ждавшему неподалеку трубачу.

– Сигнал наступления для канимов. Посмотрим, каково этому ворду будет вместо стены щитов встретиться с несколькими тысячами нарашских воинов.

– А заодно проверим, готовы ли канимы исполнять ваши приказания? – тихо добавил Фиделиас, скрывая голос за чистыми нотами сигнальной трубы.

Октавиан, усмехнувшись, тихо ответил:

– Чепуха. Я нимало не сомневаюсь в надежности наших союзников.

– Превосходно, сударь, – одобрил Фиделиас. – Вот это я и имел в виду.

Сквозь туман уже долетали медные скрежещущие голоса ворда – непохожие на те, что запомнил Фиделиас, но ошибиться он не мог. Ему пришлось сдержать дрожь. Перед большей частью легиона он по-прежнему играл роль Валиара Маркуса, по старости лет переведенного в должность советника при молодом командующем. Валиар Маркус не ведает страха перед врагом. Как бы страшен ни был этот враг для всякого, у кого есть хоть капля ума.

Двойная колонна канимов – несколько сотен воинов – прокатилась на передний край. Их вел сам Варг. Шагали широко и быстро. Рядом с принцепсом Варг задержался для короткого совещания. Кивнув Октавиану, он отдал несколько приказов на своем рыкающем языке, и колонна стала перестраиваться в изогнутую двойную шеренгу, подобно легионерскому щиту прикрывшую строй легиона.

Фиделиас мог видеть только ближайших к нему канимов посредине ряда: Варга и воинов по сторонам от него. Поджарые сильные тела канимов двигались совершенно не по-военному, но с непринужденной согласованностью; каждый воин в доспехах занимал ровно столько места, чтобы не мешать движению и бою соседей, а те без видимых усилий выдерживали такую же выверенную дистанцию.

Бесспорно, канимы – бойцы, спаянные твердой дисциплиной, но их приемы и тактика сильно отличались от принятых в алеранских легионах. Фиделиас боялся и думать, какую мощь приобрели бы они, переняв у легионерской пехоты тактику щитовой стены. Такая при прямом столкновении уничтожит любой алеранский легион.

А с другой стороны, сколько раз алеранцы сталкивались с канимами воинской касты, столько раз бой кончался не в их пользу. В лучшем случае алеранцам удавалось оттянуть время множеством мелких стычек, как под Элинархом и в Долине. В худшем алеранцы лишались голов.

Ворд снова разразился жуткими воплями, прозвучавшими теперь много ближе, так что у Фиделиаса тяжело забилось сердце. Распрямив спину, он натянул на лицо маску твердолобого верного Маркуса. Принцепс рядом раздавал приказы: рассылал разведчиков обратно на фланги и к авангарду армии, приказывал коннице Максимуса закрепиться на флангах канимского строя в готовности прийти