рассвета, поэтому успеваю увидеть, как солнечный свет ползет по комнате и согревает щеки Дэвиена. Мы плотно укутались в одеяла и объятия друг друга, защищаясь от холода. Я спала крепче, чем когда-либо за долгое время, и проснулась с тонким отблеском блаженства, все еще покрывавшим меня после вчерашних похождений.

Но вместо того, чтобы снова погрузиться в глубокий и беспробудный сон, я решила не спать, чтобы запечатлеть в своей памяти его образ. Это наше первое и единственное утро вместе. Скорее всего, это единственное утро, когда я проснусь в объятиях мужчины. Даже если Дэвиен прав и любовь — не злой яд, которым меня кормила Джойс, я все равно не думаю, что когда-нибудь буду искать ее.

Отчасти потому, что я все еще боюсь влюбиться. Но теперь еще и потому, что мне никогда не найти человека, который знал бы меня так, как знал Дэвиен. Кто видит меня такой, какая я есть, и хочет меня, несмотря на мои шрамы. Который заставляет меня улыбаться одним своим существованием, совершенно нелогичным, невозможным и в то же время прекрасным.

Он вздрагивает, и я чувствую, как разрушается мирное заклятие, наложенное на нас. Скоро мы встанем. Будет одежда, и завтрак, и планирование ритуалов. Я отдам ему магию, которую носила в себе. И тогда единственным способом моего существования в этом мире станет память о короле фейри.

Глаза Дэвиена открываются. Он сонно моргает и поворачивает голову ко мне.

— Доброе утро, — бормочет он, трется носом о мой нос и чмокает меня в губы.

— Доброе утро, — отвечаю я с улыбкой.

— Как спалось?

— Фантастически, а тебе?

— Лучший сон в моей жизни. — Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он потягивается. Это ощущение наполняет мою пустое и ноющее сердце желанием, которому я пока не могу потакать. — Я начинаю думать, что старые народные сказки о фейри были более правдивы, чем я предполагал раньше.

— О?

— Если бы я знал, что, украв человека и забрав ее в свой мир, я получу такую радость и смогу выспаться лучше всех в своей жизни, я бы сделал это гораздо раньше.

Мой смех эхом отражается от стропил над нами.

— Если бы ты украл любого другого человека, она была бы мертва.

Он поджимает губы.

— Тогда, возможно, я нахожу себя более благодарным, чем мне казалось раньше, за то, что ты украла мою магию.

— И теперь я должна ее вернуть. — Я начинаю отстраняться от него, но когда я собираюсь сесть, его руки обхватывают меня. Он прижимает меня к себе, притягивая обратно. Он обхватывает меня, и я прижимаюсь спиной к его груди. Мы идеально подходим друг другу во всех отношениях, которые только можно себе представить.

— Еще немного, — шепчет он. — Я хочу запомнить все, что связано с этим утром.

— Я не могу отказать тебе, — пробормотала я. Эта мысль все еще приводит меня в ужас. Но я полагаю, что мне не придется слишком сильно смиряться с этой любовью, так как скоро мы окажемся в разных мирах. Это, конечно, один из способов уберечь себя от чрезмерного увлечения.

— Хорошо, значит, я держу тебя там, где хочу... Что это? Я не заметил его в темноте прошлой ночью. — Его мысль переходит в шепот, и я чувствую, как его палец вдавливается мне в спину. Я вздрагиваю и делаю взволнованный вдох. — Катриа?

— Я... Это было очень давно.

— Если ты не хочешь говорить мне, ты не обязана. — Он, должно быть, слышит боль в моем голосе.

Я совершенно безнадежна для этого мужчины, потому что говорю:

— Я хочу. Это было давно... еще до рождения Лауры, моей младшей сестры. В тот день Хелен была неумолима, и я убежал на крышу. — В моем воображении мне шесть лет. Джойс и Хелен только что появились в моей жизни. — Хелен загнала меня на край крыши. Она все толкала и толкала меня. Она не останавливалась. Край крыши приближался так быстро, что мы обе упали. Я помню, как она падала впереди меня. Потом, каким-то образом, я догнала ее. Обхватив ее руками, мы плохо приземлились на дорожку, тянувшуюся вокруг поместья. Я прижалась спиной к камню, она — ко мне.

В нос ударил запах горелой плоти, и я сморщилась.

— После этого все было как в тумане. Я был в шоке, наверное... Но моя спина была так повреждена, что рану пришлось прижигать. Джойс сделала это железной лопаткой из набора каминных инструментов.

В тот день я видела ее ближе всего к тому, чтобы беспокоиться обо мне. Все это время она выглядела ужасно, даже испуганно. И все же я снова и снова слышу ее шепот: монстр, чудовищное создание, — и отец беспомощно смотрит на это. Тебе повезло, что у тебя есть я, сказала она ему, повезло, что я могу с этим справиться.

— После лечения меня больше не пускали на крышу и вообще куда-либо высоко. После этого Джойс возненавидела меня еще больше. Думаю, она обиделась на меня за то, что из-за меня чуть не погибла Хелен. — Вскоре после этого она начала отсылать моего отца все дальше и дальше... и я, как чудовище, стала жить в каморке для прислуги.

— Это была не твоя вина. — Он вздыхает, проводя пальцами по шрамам. — Я хотела бы обладать магией, достаточной для того, чтобы забрать каждую боль, которую ты пережила, чтобы тебе больше никогда не пришлось их испытывать.

— Если бы моя семья любила меня по-настоящему, они бы не продали меня тебе так легко. — Я переплетаю свои пальцы с его пальцами.

— Это ни в коем случае не оправдание.

— Я знаю. Но мне становится легче от того, что ты мой плюс.

— Тогда я рад, что могу помочь, — пробормотал он и придвинулся ближе.

Мы лежим вместе столько, сколько можем. Но рассвет неумолим, как и наш долг перед всем народом фейри. В конце концов, его руки расслабляются, и мы оба понимаем, что достаточно долго медлили.

— Надеюсь, Шайе и Джайлс появятся сегодня, — говорит он, натягивая штаны.

— Согласна. Хотя, должна сказать, как бы я ни хотела их увидеть, я рада, что они не появились вчера вечером. — Моя ухмылка отражается на его лице. Глаза Дэвиена озорно блестят. Он хочет поцеловать меня; теперь