Чем лучше развита логика, тем понятнее, что все не так. Последний день сразу вычеркивается из списка. Причина: казнить в пятый день — это не внезапно, предыдущие четыре дня, во время которых казнь не состоялась, подскажут, что она состоится в последний день. Остается четыре дня. Четвертый день отпадает по той же причине, ведь пятый отпадает по причине предсказуемости, и прошедшие три прямо скажут, что днем казни избран четвертый. Его тоже необходимо вычеркнуть. Но если нельзя казнить в пятый и четвертый, то третий день находится в таком же положении. Как и второй. И первый. Если нельзя внезапно казнить ни в один из дней начиная с последних и заканчивая первым (если мыслить логически и отметать варианты по одному), то на утвержденных в последнем слове условиях внезапности для приговоренного и ограничения срока определенным количеством дней казнить вообще невозможно.

А если казнить нельзя, как подтвердил Отец Настоятель, приговоренного надо отпустить. Третьего не дано. Главное оружие интеллекта — логика, и чем выше интеллект, тем надежнее должна быть логика. Не зря Единый обращался именно к Исправнику. Там, где низкий интеллект не увидит проблемы, могучий интеллект не увидит ее решения.

Противник победил.

***

— Чтобы казнь, по просьбе приговоренного, была неожиданной для него, — объявил Отец Настоятель, — она состоится сегодня. Сейчас.

— Вы не можете меня казнить, — ответил Единый.

— На каком основании ты утверждаешь, что казнь невозможна?

— Вы при свидетелях заверили и повторили, что, согласно последнему желанию, моя казнь состоится неожиданно для меня, чтобы я не знал, в какой день она произойдет. Просьба признана законной и вступила в силу. Теперь прошу внимания. Элементарная логика говорит, что в пятый день из пяти казнь состояться не может, иначе она не станет для меня неожиданностью, ведь в предыдущие четыре дня меня не казнили. По той же причине меня нельзя казнить в четвертый день, так как пятый логически исключен, и последним стал четвертый. То же самое будет с третьим днем, и со вторым, и с сегодняшним. Отец Настоятель, господин Исправник, господа ученые, к вам я обращаюсь в первую очередь. Как обладатели высшего интеллекта, подтвердите остальным собравшимся, что логика умозаключения не нарушена.

— Логика не нарушена, — ответил Отец Настоятель.

— Логика не нарушена, — донеслось со стороны ученых.

— Логика не нарушена, — вынужден был согласиться Исправник.

15. Казнить нельзя помиловать

Логика не нарушена. Факт. Но не факт. Логика бывает разная.

Прямая и (вроде бы) несокрушимая логика робота говорит, что Единого следует отпустить. Во имя торжества логики, как символа справедливости. Но разве справедливость логична? Она взаимоисключающа по своей сути. Соблюсти правила — разве именно это называется «поступить справедливо»? Известная история мира говорит, что поступить справедливо — это, наоборот, нарушить любые правила и законы, если от нарушения всем будет хорошо. С точки зрения людей (которых Единый называет роботами) нужно поступить по установленным правилам, а если встать на сторону логики самовоспроизводящихся роботов, правильно — это не по правилам, а по справедливости. Кажется нелогичным, но это — высшая логика, логика здравого смысла и выживания социума.

Получается, Единый может быть прав, и люди — на самом деле роботы, а роботы — люди.

А он прав. Бессмертные обновляющиеся «люди» не избавлялись от чувств, в действительности чувств у них никогда не было. А у древних людей чувства были. У нынешних «роботов» они тоже есть. Умозаключение из перечисленных суждений однозначно даже для тех, для кого логика — предмет не первой необходимости. Простейший силлогизм расставляет все по местам:

«Чувства были у древних людей, а у роботов не было.

Чувства есть у нынешних роботов, а у тех, кого сейчас называют людьми, их нет.

Следовательно, нынешние люди — это роботы, и наоборот».

Что должен сделать Исправник, осознав истину? Как максимум — освободить ро… людей. Они достойны большего.

Отец Настоятель и другие роботы не позволят это сделать. Они скажут, что Исправник повредился головой, его объявят опасным для окружающих и заменят новым.

Как минимум, нужно разрешить людям покидать… Нет, на это тоже никто не согласится. «Разрешить» — значит, сломать налаженную систему и взять на себя ответственность за непредсказуемые последствия, что, с точки зрения машины, нелогично. Но справедливость почти всегда нелогична, именно поэтому Единый прав, и роботы — это люди, и наоборот. Во все века именно люди поступали нелогично. И только люди готовы умереть за справедливость, даже если она нелогична.

Начать нужно с малого. Например, не препятствовать тем людям, которые не требуются для работы на шахтах, уходить из секторов добычи в другие земли, где нет радиации. Планета большая, места хватит всем. Надо подумать, как провести это решение в жизнь. Большой путь начинается с малых шагов.

А сейчас Исправник обязан покарать преступника. Этого требует справедливость. Пусть Исправник не человек, но он — Исправник. Решать проблемы — его обязанность. Именно решать, а не откладывать и умножать.

Преступление Единого масштабнее, чем думает большинство. За убийство Биолога через вмешательство в чужое сознание тоже надо ответить, но главное преступление осталось за рамками рассмотрения дела. Единый собрался подмять людей и роботов под себя. У него не получилось на Земле, он прилетел на Новую Землю. Нельзя, чтобы у него получилось. Логика должна подчиняться законам жизни, а не законам смерти.

Собравшиеся ждали вердикта. Отец Настоятель начал:

— Ввиду открывшихся обстоятельств…

Исправник перебил:

— Позвольте мне разъяснить ситуацию. Я прекрасно разбираюсь в логике. Можно сказать, что я разбираюсь в ней лучше всех присутствующих, кроме, возможно, приговоренного — в последнем я не могу быть уверен без сравнительного анализа, которого не было, и потому я не сужу о том, чего не знаю, хотя допускаю, что логические способности Единого намного больше моих. Я остановлюсь только на общеизвестных фактах. Все знают, что мои слова и действия продиктованы исключительно логикой, я по своей природе не могу поступать нелогично, я так устроен. Исходя из сказанного, выношу вердикт, продиктованный логикой и только логикой, так как ничем иным, как уже сказано, я руководствоваться не умею. Ни в один из пяти дней, положенных приговоренному на казнь, его нельзя казнить на упомянутых выше условиях, оттого приговоренный уверен, что сегодня он казнен не будет. Повторяю, и все присутствующие подтвердят: приговоренный абсолютно уверен, что казнен не будет.