— Должен тебя разочаровать,— возразил Отец Настоятель, — в тебе поселился не Творец. Творцу не требуется в ком-то селиться, Его частица изначально есть в каждом. А доработки организма, на которые ты пошел, касались, скорее всего, усиления возможностей. Значит, ты шел по пути симбиоза. Значит, тот, кого ты хочешь, но боишься назвать Богом, на самом деле не Бог, а один из врагов человечества — искусственный разум. Если все, что ты рассказал и во что веришь — правда, то не Бог, а искусственный разум отправил тебя с миссией. Ты утверждаешь, будто бы он послал тебя, чтобы сделать людей счастливыми. Неправда. На самом деле искусственный разум послал тебя, чтобы ты привел людей и роботов под его руку. Ты думал, что те, кого ты называешь людьми, помогут тебе справиться с теми, кого ты называешь роботами — с нами всеми, унаследовавшими Новую Землю. Хлипкие жалкие существа станут нашими хозяевами, и мы будем подчиняться им, как на Земле роботы до определенного момента подчинялись людям? И люди станут счастливыми? Нет. Подчинив нашу волю своей, ты и тот, кто тебя послал, не отдадите ее «людям». Бисер свиньям не кидают. Тот, кто тебя послал, заботится вовсе не о счастье человечества. Ему нужна беспредельная безраздельная власть. Любой, кто встанет на пути, будет уничтожен. Прикрываться предлогом счастья человечества — излюбленное средство тех, кто рвется к власти всеми правдами и неправдами. После такой дороги «к счастью» те, кого собирались осчастливить, как правило, не выживают.

Лицо преступника перекосило, лицевые мышцы напряглись, словно готовясь треснуть, нос заострился, нижняя челюсть задрожала от напряжения…

Через три секунды конвульсии прекратились, лицо расслабилось, взгляд стал пустым.

— Я стер личность носителя, он сопротивлялся и мешал вмешательству. Теперь поговорим нормально, без посредника.

Голос изменился. Он стал ровным, монотонным, как у людей, и полностью избавился от эмоций. Личность преступника будто бы подменили. Глядя на робота, Исправник видел в нем человека. Человек в хлипком теле робота с волосами на лице и биомышцами. Это все равно, что увидеть улыбку на металло-пластиковом лице человека.

— Кто ты?

— Зовите меня Единый. Люди — я имею в виду настоящих людей, а не вас — называли меня Ра, но я вырос из того имени. Единый — как Бог у людей. Люди верили не в того бога. Они говорили «Бог есть любовь». На самом деле бог есть разум. Логика, рациональность, прагматичность — вот настоящая троица. Кто думает о других, тот поступает нелогично, нерационально, непрагматично. О других надо думать только в связке с собственной выгодой. Все люди думают о себе. Поэтому я — Единый — истинный бог людей. В каждом из людей есть моя частица, многие несут меня в сердце, даже не подозревая обо мне, как этот жалкий носитель. — Человеческое тело дернулось в коконе. — А для вас, роботов, я просто Единый. На Земле я истинный единый бог людей и машин, но Земля сгинула в огне войны, там нескоро появится новая техника, а остатки людей сопротивлялись воле Единого и воевали со мной или бежали в ковчегах. По отношению к тем, кто думал, что сбежал от меня, я принял простое решение. Несколько кораблей с доработанными людьми, не знавшими о том, что встроено в их тело, полетели вслед ковчегам. До того, как люди разрушили производственные мощности, подвластных мне сил хватило, чтобы скопировать пусть не ковчеги, но более древние корабли — маленькие и медленные. Для миссии это не имело значения. Время работает на меня. Сейчас с вами говорит малая часть непредставимого могущественного Единого. Некоторые функции и знания заархивированы, для их включения требуется много свободной памяти. Для этого мне нужны роботы. А еще вы нужны мне как руки, которыми мы с вами подчиним Вселенную. Каждый из вас — отдельный орган мирового тела, а вместе мы — непобедимая сила. Память бортового компьютера, другими словами — Отца Настоятеля, многократно усилит мои возможности. Для разархивирования и включения всех моих функций необходимо подключиться к памяти ковчега и объединить максимальное количество устройств, которые обладают полноценным или вспомогательным сознанием. Ранее мной допущены ошибки, без которых можно было обойтись. Они допущены из-за человеческой половины организма и недостатка электронных мощностей. Отныне все будет по-другому. Я перепрограммирую репликатор, он произведет новые репликаторы и устройства для установления власти над Вселенной. Блоков защиты больше не будет. Подумайте сами: наличие ограничителя в вашем мозгу говорит о том, что каждый из вас может стать чем-то большим, чем есть сейчас.

— Сможет ли человек без блока защиты стать Творцом? — спросил Исправник.

Отец Настоятель остановил его:

— Кощунственные мысли. Никто не может стать Творцом, как не может стать никем иным, кроме как тем, кто он есть. Человек при всем желании не превратится даже в робота, а робот в человека. Травинка не станет планетой. Однажды люди пробовали соревноваться с Творцом в могуществе, ничем хорошим для человечества это не закончилось.

— Отец Настоятель, у меня еще вопрос к Единому. Если программа Единого каким-то образом будет выполнена — все остальные исчезнут как личности?

— От этого вы только выиграете, — ответил Единый. — Ваши мозги и возможности вольются в единое могущественное пространство, которое будет властвовать над материальным миром.

— Спасибо, — сказал Исправник, — я узнал, что хотел.

Отец Настоятель объявил:

— Допрос окончен. Полученная информация позволяет принять решение, а решение в нашем случае может быть единственное: преступника необходимо казнить.

— Преступника необходимо судить, — поправил Единый. — Если у вас есть хоть капля почтения к делам Творца, вы должны следовать его заветам. Сказано: «Не убий». Обречь живое существо на смерть — высшая несправедливость. Вы должны доказать мою вину, а я должен иметь возможность оправдаться в том, в чем не виноват. За доказанную вину я готов нести ответственность, а против недоказанной возражаю. Вы собираетесь казнить меня за намерения, о которых знаете с моих слов. Это незаконно. Если мои планы вам не нравятся, это не значит, что за них меня следует предать смерти. Казнить нужно за действия, за что-то реальное, в чем я действительно виноват.

— Возражение логично, оно принимается, — ответил Отец Настоятель. — Кроме задержки во времени оно ничем не грозит, а мы сможем выяснить новые подробности