— Порезвился, герой? Что, руки чесались?

— Прикажешь подставлять сначала щеки, а потом бока? — не остался в долгу я. Он медленно вздохнул, возвращая себе спокойствие. Помолчал и сказал уже укоризненно:

— Все, что ты разрушил в пять минут — оно создавалось ценой многих усилий очень долгое время. Ты это понял?

— «Усилия не имеют значения. Важен конечный результат!» — я процитировал Первую — Из — Великих.

— Это правда. И это моя вина, что результат равен нулю, — признался Асита, — Ты делал то, что мог. Жаль, что ты не мог большего. Так или иначе, все провалилось, и теперь придется начинать сначала.

— То есть? — приподнял бровь я.

— Лану — Хора. Это наш новый хранитель. И заруби на носу, она без налета провинциальности! Спектр 18-414-68 через одну вселенную от твоего нынешнего положения.

Связь резко прервалась, на этот раз у меня сохранилось ощущение добросовестного пинка под зад…

Юри не проявила никакого волнения, что нежиданно обидело. Я припомнил слова дракона: «Они будут любить тебя в любом обличье». Что-то непохоже на любовь. Девочка имела преобладающе золотистую окраску, что я расценил как признак ее хорошего состояния. Она смотрела мимо меня в визор. Покосилась:

— Куда дальше? Нужны подсказки?

— Хмм… — смешался я, — Ну, не помешают. К Дэвиду — еще дальше прыгать по вселенным в ту же сторону?

— Хмм… — передразнила она меня, скособочилась, сунув пальцы за пояс коротенькой юбочки, — Ну.

— То есть да. Прекрасно. Валькирия, в Заверть. И пометь у себя спектр восемнадцать четыреста четырнадцать шестьдесят восемь. Через две заверти эти цифры могут пригодиться.

— Решил создать баланс? — поинтересовалась Юри, принимая еще более угловатую позу. Я хмуро посмотрел на нее.

— Баланс?

— Ну да. Равновесие. Между мной и этой новой.

— Новой? — так же придурковато переспросил я, — Не говори загадками. И не стой, как дочь проститутки.

— Хм, а я и есть дочь проститутки. У нас это честное, уважаемое занятие. А у вас?

— Дорогуля, больше нет «вас» и «нас», — встряла Валькирия, — Сейчас мы все в одной лодке. Стоит ли ее раскачивать?

Юри потемнела:

— А 18 — 414 — 68, это тоже «мы»? — и небрежно присела, закинув ногу на ногу. При этом ее мини-юбка задралась до полного не могу, я подавился кофе, а Валькирия закашлялась, чтобы как-то отреагировать на такой вопрос.

— Поглядим, — буркнул, наконец прокашлявшись, я, — И еще одно: или носи белье, или удлини свой набедренный поясок, или же носи шорты. Созерцание твоей промежности не добавляет энтузиазма. Ты же не ходила так у себя дома?

— Дома я почти всегда ходила голой, — возразила девочка, — Это удобно. А здесь — кого мне стесняться? Моих приятелей уже нет, как и Мани, Валькирия — машина, и ей безразлично, кто тут еще остался? А, ты боишься, что меня могут изнасиловать твои мечи?

Она фыркнула. Я нахмурился, покачал головой:

— Мне кажется, что ты забыла про меня.

— Хорошо, так уж и быть, — вздохнула девочка, — Но твои обычаи такие дурацкие.

— Однако я так воспитан, — с нажимом в голосе сказал я, — Изволь со мной считаться.

Она что-то буркнула себе под нос и направилась к синтезатору, бросив через плечо:

— Но что я буду купаться в этих дурацких тряпках — на такое ты не расчитывай!

Я не стал отвечать на выпад, а просто ушел в буксируемый корпус, думая, что если события будут продолжать развиваться в том же направлении, то я точно отдам второй юниверскаф этой ненормальной, чтобы только не натыкаться взглядом на ее половые органы, как две капли воды похожие на родные и близкие, изученные в детстве у домовых подружек на пару с соседом по лестничной клетке. Словом, вполне земные, разве что чересчур развитые по сравнению с ее земными ровесницами.

— Однажды с голодухи я могу купиться, — мрачно подытожил я свои размышления и помотал головой, — Ну уж нет! За Мани совесть чуть не разрушила, а за это дите точно угробит.

Я заказал сервис — комплекс и занялся базисом операционного блока, вздохнув:

— Ну авось кандидатка Отшельника окажется взрослей и пригодней для секса. Сам он не промах, эх, какая же у него была наложница за номером шестнадцать, значит должен понимать в нуждах одинокого галаксмена.

Я залез в недра комбайна, производя сложные действия, необходимые для настройки основания операционного блока, а перед глазами маячило тело Юри.

— Хм, это ежели у нее сейчас такая розочка, то что ж у взрослых коршианок?! — пробормотал я, чувствуя свою ужасающую несостоятельность. Поймал себя на греховном и снова потряс головой. В детстве я прочел книгу «Возмутитель спокойствия», про Ходжу Насредина, так там был момент, когда он делал деньги: лечил от горба горбуна-ростовщика. Условием было то, чтобы никто из многочисленной собравшейся поглазеть родни не станет думать про гадкую, безнравственную, бесстыдную обезьяну. Включая больного. Конечно, горб остался на месте, поскольку про макаку думали все. Особенно больной — чем больше хотел не думать, тем непотребнее вела себя воображаемая обезьяна. Вот и я оказался в похожем положении.

Все же Ходжа Насреддин неожиданно помог — я расхохотался и углубился в работу, и когда пресловутая «обезьяна» явилась в гости, заключив свои прелести в целомудренные бермуды аж по колено, я только покосился на нее мутным, отсутствующим взглядом работяги по жизни:

— Че, соскучилась?

— Идем хавать, — изрекла зеленая девица, — Уже накрыто, тебя ждем.

— Сейчас, — кивнул я, ныряя во внутренности комплекса, — Две минутки, а то попутаю все к е… Ой! — я педагогично поправился, — К чертовой маме, Щас-щас.

Юри терпеливо подождала. На подключение последних двенадцати проток, зажатых по три между пальцами левой руки, ушло минут пять. Когда я вылез, она улыбнулась мне. Я выпрямился, окинул ласковым взглядом неказистую конструкцию:

— Идем. Теперь она может путешествовать через Заверть.

— Ну да, — девочка с сомнением оглядела змеящиеся протоки, болтающиеся на честном слове горошинки и кристаллики псионовых модулей. Покачала головой, — Да ведь оно развалится от первого же пинка!

— Я говорил не про пинки, — улыбнулся я, — Я про Заверть.

Юри несогласно промолчала, и мы оказались в Валькирии.

— Чего тянете? — проскрипела капсула, — Я уже дважды подогревала! То как дикие носитесь: «Жрать давай», то за стол не загонишь! А сейчас нажретесь и небось сразу: «Поехали в Заверть», и там Валькирия убирай блевотину! Вместо того, чтобы заниматься перегрузками.

Под такие речи мы запустили зубы в весьма умеренное угощение. Правда, качество его по прежнему оставалось выше небес, где мы и находились. В визоре