Глава 28

Для тех, кто знает наперед

Касарины сегодня погрязли в странной суете, Степан не сразу смог отловить прохожего, который бы отвел их к старейшине. Все были смертельно заняты. Но и глава старейшин принял попаданца сразу не сразу, Степану пришлось ждать в гостиной почти час, прежде чем старик пришел.

Веце за это время облазил каждый угол комнаты, повалялся на полу под диванчиком и потренировался плевать в потолок — пока выходило плохо и выше полуметра плевок не взлетал.

— Господин преемник! — торопливо заговорил старейшина, спешно заходя, — Простите за долгое ожидание, у нас сейчас очень много дел, мы вас сегодня совсем не ждали.

Веце зевнул. Это уж точно — весь клан на ушах стоит, бегают туда-сюда, наверно к празднику какому готовятся.

Да и прийти они с господином должны были чуть ли не на неделю раньше, не удивительно, что их не смогли встретить.

— Мне и самому неловко на доставленные неудобства, пришлось задержаться у Лишьенских, потому я пришел позже обговоренного срока. — проговорил Степан, сцепив руки в замок. Внутри засело какое-то неприятное чувство, мол, неспроста вся эта суета в клане.

— Как хорошо! — обрадовался старик, — А мы уж подумали, что вы решили прекратить поставки. Этот заказ очень важен для нас, потому что он последний. — старейшина устало прошаркал к дивану, переводя дух.

— У вас что-то случилось? — терять свой, по сути, единственный источник дохода было неприятно. И Степан теперь всерьез начал опасаться, что не успеет собрать нужную сумму вовремя.

— Мы получили пророчество. — вздохнул старик, присаживаясь, — Грядет тяжелое время, опасное. И если хотим выжить, то должны скрыться от всех глаз на несколько лет. Простите, но двери нашего клана закроются для всего внешнего мира, мы не хотим рисковать понапрасну. — виновато сообщил старейшина, на что попаданец лишь понимающе кивнул.

Веце саркастичное замечание, что двери-то и не открывались, оставил при себе.

— Жаль. — вздохнул Степан, понимая, что лишился не только материального баланса, но и простой человеческой поддержки. Знать, что теперь он не сможет в случае чего опереться на Касаринов, оказалось крайне печально.

И хотя он ещё ни разу не прибегал к их помощи, мысль, что где-то на Урсылькосе его всегда примут с распростёртыми объятиями, приятно грела душу. Теперь же там стало как-то пусто.

— Мы будем ждать вас через десять лет и надеемся, что вы будете непрочь возобновить наше сотрудничество в бедующем. — добавил старейшина, слабо улыбнувшись.

— Конечно. — кивнул попаданец, слабо веря, что приживет здесь так долго.

— Благодарю. На этом вынужден вас оставить, я пришлю слугу, он заберет товар и отдаст вам драгоценные камни.

Дальше все прошло слишком быстро, Степан особо не вникал, мысли заняло пророчество, которое мельком упомянул старейшина. Веце передал товар, пересчитал оплату и погнал хозяина домой — утешаться деньгами.

Выплатили в десять раз больше назначенной суммы и полукровка довольно пересчитывал камушки весь вечер, сортируя их по цвету. Степан ножом отковыривал от полен щепки и кидал их в камин. Было как-то грустно.

Думать о масштабе бедствия, которое накроет наверняка не только Урсылькос, не хотелось, но мысли все равно кружились вокруг тяжелой темы. Касарины могли бежать и прятаться, а он — нет.

Как он оставит Маниэр? Она ведь не уйдет с ним, пока он ее не выкупит, или пока все Вальдернеские не решат прятаться от большой беды.

Да и попаданцев надо бы предупредить, но кто ему поверит? Пророчествовать могут только священнослужители высокого ранга или аристократы с этим даром. А ни с теми, ни с теми вампиру, согласно той истории, что он всем наплел, пересекаться не положено.

Оттого желание помочь заходило в тупик — скажет так, никто не поверит, а если раскроет свою личность, растеряет всех знакомых и союзников. Впрочем, Кифена Вальдернеского в любом случае никто слушать не станет.

Степан тяжко вздохнул, чувствуя себя последним предателем на земле.

Жаль, Касарины и сами толком не знали, от чего прячутся, поэтому Степану оставалось только догадываться, с какой стороны придет беда. И коснется ли она его.

Веце злобно хохотал где-то на кухне, чуть ли не купаясь в драгоценных камнях и золоте. Увы, Степану для счастья нужно было больше, чем просто деньги. Но сейчас он очень жалел, что не может быть таким же меркантильным как полукровка и просто радоваться богатству.

Вампир постругал на щепки ещё одно полено и в смешанных чувствах ушел наверх, спать в холодную комнату, чтоб от мысли, что он будет мерзнуть и страдать, подлая совесть немного успокоилась.

Утром Степан погулял по лесу, пару раз застрял в глубоких сугробах и чуть не потерял ботинок, Веце в это время предавался сребролюбию. К обеду резко потеплело, весь снег растаял, но у вампира не нашлось никаких сил, чтоб удивиться этому хоть самую малость.

Он переоделся в свою самую приличную одежду, все ещё с негодованием вспоминая визит к Сэндриад, и отправился завершить дела в Городе Звезд.

Три миллиона он точно собрал, так что теперь дело оставалось за малым — перевести драгоценные камни в золото и купить кольцо. Да уж, вначале Степан даже не мог самостоятельно открыть портал и полностью зависел от Веце. Теперь же такая обыденная вещь вовсе не вызывала восторга.

Полукровка идти с господином отказался — остался пересчитывать деньги, чтоб не упустить ни одной монетки. Поэтому попаданец пошел один, задаваясь бессмысленным вопросом, какого он в свой запланированный выходной опять мотается туда-сюда и работает.

Найти подходящего ювелира оказалось непросто даже с помощью Ивана Грозного — никто не решался браться за обработку черного бриллианта, а те, кто соглашался, не давал никаких гарантий.

Степан поднялся наверх, пройдя через аукционный дом и оказавшись в столице графства. Улицы жиденького городка радовали оживлением, и Степан со своей типично вампирьей внешностью казался здесь своим и полностью сливался с толпой.

Настроение было препоганым, вампир хотел сначала зайти в свой ресторан, проверить, как идут дела, да и просто поесть, но отдернул себя. Это на улице он неприметен и в относительной безопасности, а там его сразу узнают и тогда уже начнут искать с двойным усердием.

В том, что он в розыске, усомниться не было ни единой возможности. Степан плотно сжал губы и скомкал в