– Эх, ты… Подарочек-Дарёнка, – решил он.

За окном шёл снег, заметая прошлые следы, обиды и потери, а кошачье мурлыканье сопровождало его сны, прогоняя даже воспоминание о них. Вот ещё! Чего им делать рядом с новым, окошаченным Ваней?

Тихо-тихо мурлыканье непрошенного, но принятого дара заглаживало рваные края в душе, зашивая извечную дырку нелюбимости и ненужности, сглаживало и выманивало давно забитую в угол уверенность и приманивало самые лучшие сны. А что? Каждое слово имеет свою силу, может, и кошачье тоже? Особенно, когда его говорят от любви. Очень сильной, пусть даже не людской, но всё-таки любви.

–Всё что есть у меня – твоё, весь мой мир я тебе даю, пусть не много могу, но жду, пусть не много умею – пою. Сколько лет мне прожить суждено, все они до конца – твои, потому что иначе нельзя, если служишь своей любви.

Мурлыкал маленький кошачий подросточек, нашедший снежной ночью и своего человека, и своё имя, и своё самое главное призвание.

Глава 39. Ночь, снег и трое у окна или дом – полная чаша

Хантеров привычно-плавным шагом прошёл по коридору. Нет, вовсе не из-за какой-то особой «бойцовой» выучки, а из-за этой несчастной котомелочи, которую его Машка привезла с дачи.

– На такую наступи – и всё, и мокрое место останется от детёныша! Хоть бы этот дурень-Ваня понял, что дитя именно его выбрало!

Хак, собственно, именно потому и оставил племянника ночевать тут – ну расслабится человек, а кошечка-то под руку и попадётся.

Проходя мимо гостиной, Хантеров неожиданно услышал Ванькино бормотание:

– Эх, Дарёнка глупенькая, из меня тот ещё хозяин, но… Но если ты так хочешь… Ладно, так и быть!

– Ну наконец-то! До чего целеустремлённая кошь! Вот мелкая, а какая настойчивая! – невольно зауважал Дарёну Хантеров. – Как раз то, что Ваньке надо.

На кухне, куда шёл Хантеров, его ожидаемо встретили все три его кота, хотя, когда он выходил из комнаты, они мирно возлежали на Маше и по пути ему как-то не попадались…

– Не разбудили её, надеюсь? – тихо уточнил Хантеров у котов. Те явно оскорбились глупому вопросу и начали намекать на то, что они пропадают от голода, как-никак уж три часа не евши…

– Нечего-нечего мне глазки строить и морды демонстрировать – ваши голодные обмороки не соответствуют обширным щекам и бокам – я вам не добрая и доверчивая Маша… И так скоро в коридоре через пробку из застрявших котов прыгать придётся.

–Поклёп!– оскорбились Филин и Макс, удаляясь из кухни и дёргая хвостами в назидание человеку.

Каждый из них подозревал, что за время отсутствия в спальне произошло что-то крайне возмутительное – например, Дашка заняла все самые лучшие места на хозяйке или на большую котолежанку, которую люди почему-то упорно считают своей, забрался Малк.

Возмущённые коты плечо к плечу исчезли за углом, а Хантеров понимающе переглянулся с Осей, который остался с ним на кухне.

– Чудаки, да? – хмыкнул Хак.

–Ещё бы… Молодые пока, глупые, – согласился Ося, боднув его руку.

– Счастлив? – Хантеров почесал за подставленным ухом, а потом и за вторым – для симметрии.

–Что ты спрашиваешь? На себя посмотри! Ты раньше был таким, как я в том проклятом сугробе… Возвращался домой, и мы тебя изо всех сил грели, а сейчас ты и сам можешь согревать. Вон, как котёнка родственного хорошо приютил… – кот покосился на гостевую комнату. – Нет, приютил-то ты его давно, а вот обогрел только сейчас! Вообще-то правильно – тепло, его передавать надо, иначе оно перестаёт греть.

Кухня была хорошо известной и родной им обоим, на широком подоконнике Ося очень любил сидеть, когда был котёнком, правда, тогда подоконник казался ему каким-то более широким. И вот на этом самом месте за столом, приткнувшись в углу, Хантеров неоднократно засыпал, придя с работы вымотанным до предела.

– Хорошо вернуться домой, да? – Хак покосился на Осю.

–Ещё бы… А ещё лучше, когда тебя тут ждут!– Ося, будучи, как истинный кот, существом рациональным, разбазаривания приятностей терпеть не мог, поэтому перебрался на плечи Хантерова и растёкся там – чего лежанка с подогревом пропадает? А потом… Он же явно сейчас обратно пойдёт, вот и доставит Осю до места – чего лапки-то понапрасну бить?

Зима исполнительно засыпала снегом все горизонтальные и не совсем поверхности, отчего казалось, что вокруг дома ничегошеньки больше нет, словно весь мир скрылся за белыми занавесями и остались только те, кто спит в этом доме.

– Самые-самые. Свои, – Хак понимал это особенно остро – как понимает тепло тот, кто сильно замёрз, как жаждет напиться воды тот, кто долго идёт по пустыне, как наслаждается запахом и предвкушает вкусную еду голодный.

– Разбудили всё-таки Машу, – ему даже не нужно было оборачиваться и прислушиваться, чтобы понять, что жена идёт его разыскивать.

– По очереди ходим друг за другом, – Маша одновременно обняла и Хантерова, и Осю. – Вы чего тут полуночничаете?

– Жизни радуемся.

– Ааа, ну это дело хорошее. Ой, слушай, как-то вспомнила, что забыла тебе рассказать: того предприимчивого мальчика, который попался в Настину мышеловку, перевели в другую школу – с ним почему-то никто не хочет общаться… Странно даже, и почему бы это? Его матушка сначала требовала, чтобы администрация и учителя ЗАСТАВИЛИ детей с ним «дружить как раньше», но её ультиматумы не сработали. Потом она начала писать гневные жалобы на Ксению Николаевну и преуспела в этом настолько, что последней объявили выговор и перевели в головную школу на какую-то мелкотравчатую должность.

Хантеров одобрительно кивнул:

– Ну вот и подарок детям и учителям школы к Новому году – хоть смогут вздохнуть спокойно без указивок милейшего завуча директорского розлива.

– А ещё… Наша драгоценная соседка Альбина теперь так выматывается на работе, что даже со мной здороваться стала. Правда, очень торопливо и с опаской, но что-то вроде «здрт» произносит, – рассмеялась Маша, которой вдруг стало так приятно…

Ничего сложного, ничего важного, но так хорошо просто разговаривать с мужем на тёмной кухне у снегопадного окна! Хотелось продлить это наподольше, и Маша стала рассказывать мужу о забавных пустяках, которые никак не влияют на мироустройство, но которые так приятно обсудить с тем, кого любишь.

– И ещё… Ещё, я вспомнила, что забыла! Я когда на даче последний раз была, встретила тех соседей, которые нам Малка и Дашу продали, – Маша пожала плечами,