через него и отправиться прямиком в покои Дирка. Сначала она хотела рассказать все ему.

Весь ее план был опасной авантюрой. Лорды в Совете пришли в ужас, когда Рэндалл объявил о решении отправить Аврору на Север одну. Но она поделилась с ним планом, и Рэндалл ей доверился. Если Дирк выслушает ее – а она в этом не сомневалась, – то примет ее сторону и согласится дать клятву на крови защищать Аврору ценой своей жизни. Тогда дядя Дайн не сможет причинить ей вред, не сможет обнажить меч против собственного ребенка. Именно любовь к сыну ослепила его, и он не смог в свое время наказать Герольда должным образом.

– А если он нарушит клятву? Почему ты так веришь, что Дайн согласится соблюсти древние законы Севера? – спросил Рэндалл, когда Аврора рассказала о своем плане.

– Раньше я не понимала, почему мой благочестивый дядя позволил сыну творить беззаконие, почему не наказал его, как того требуют обычаи нашего народа. А теперь, когда сама стала матерью, понимаю. Осуждаю, порицаю, но понимаю. Непросто отказаться от собственного дитя и изгнать с позором. Еще сложнее – приговорить к казни. Все эти годы дядя посылал мне письма. Несмотря на мою холодность и отстраненность, он постоянно зовет меня в гости, скучает и ждет. Я знаю, что та правда, которую я собираюсь раскрыть, сильно ранит его. Возможно, он ее не примет. Но сомневаюсь, что сможет причинить мне вред. А если за меня вступится один из его сыновей, то и подавно.

– Он может заточить тебя в Ледяном замке.

Рэндалл нахмурился и крепче обнял ее, укрывая от весеннего ветра, гнавшего мелкие волны к причалу. Аврора взяла его руку и прижалась губами к камню на перстне, от которого исходило тепло и мягкое сияние. Рэндалл приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

– Мы уже прошли через испытание разлукой. Рабство и потеря памяти не сумели нас разлучить. Я точно знаю, что ты отыщешь меня, даже если дядя отправит меня в самый дальний уголок Севера, где обитают белые медведи и царит бесконечная ночь. Мы всегда отыщем друг друга, потому что мы – единое целое.

– Спасение и проклятие? – грустно спросил Рэндалл, осторожно коснувшись заживающей раны на ее щеке.

– В нашем случае спасение, – с улыбкой ответила Аврора. – Я вернусь к тебе, обещаю.

И она собиралась во что бы то ни стало выполнить обещание.

Они с Закарией проникли на территорию замка, когда небо затянуло тучами и все вокруг объяло ночным мраком. Поэтому им удалось остаться незамеченными, но путь занял много времени. Они направились к черному ходу для прислуги. Всех стражников и служанок, встречавшихся на пути, Закария без лишнего шума лишал чувств при помощи иглы. Несмотря на утрату способностей, он обладал острым зрением и слухом, но все равно нервничал.

– Все слишком просто, – повторил Закария уже в четвертый раз за день.

– Так и должно быть, потому что я веду нас дорогой, которую знают единицы.

В одном из коридоров они нашли кладовую и сбросили там теплые шубы. Остальную одежду и подарки, которые Аврора привезла для семьи, они оставили в портовом трактире, где сняли на ночь комнату, прикинувшись заморской купеческой парой. Если первая встреча с семьей пройдет успешно, то она отправит слуг за своими вещами. А если же нет…

Аврора не хотела думать об этом.

– Меня не покидает чувство, что за нами следят.

– Иначе мы бы не проникли в замок, Закария.

Он твердил это с самого прибытия в Колдхейм, и Аврора старалась не раздражаться по этому поводу. Она понимала, что ему сложно без способностей. Он больше не чувствовал ауры, не мог распознать ложь или почуять опасность и от этого стал более подозрительным и видел угрозы на каждом углу.

– Что-то определенно не так.

Аврора глубоко вздохнула, призывая все свое терпение.

Они бесшумно двигались по коридору к покоям Дирка. Сейчас было время ужина, и он наверняка находился в трапезной в кругу семьи. Аврора хотела попасть в комнату брата до его прихода, чтобы морально подготовиться к сложному разговору. Она была на взводе. Красться по замку, который некогда считала домом… Она чувствовала себя воровкой и самозванкой. Аврора запрещала себе вспоминать, как в детстве они с близнецами так же крались по коридорам, чтобы учинить какую-нибудь шалость. Прятала чувства под замок, не позволяя им задавить ее лавиной боли и тоски. Она должна была сосредоточиться, включить холодный рассудок, не думать о прошлом и не бояться. Это было сложно, а Закария ничуть не облегчал ей задачу своей мнительностью.

– Те солдаты и служанки, которых ты лишил чувств, сколько они пробудут без сознания?

– Около часа.

Мало. И будет еще меньше, если их найдут, потому что у Закарии не было времени спрятать бессознательных людей более тщательно. Но если замок поднимут на уши в поисках нарушителей, проникших тайком, солдаты вряд ли в первую очередь отправятся обыскивать покои царевича. Поэтому Аврора тешила себя мыслью, что у нее были все шансы спокойно поговорить с Дирком.

Лелея эту надежду, Аврора дошла до его покоев и облегченно выдохнула, когда не обнаружила возле дверей стражу.

С ее последнего визита комната Дирка никак не изменилась. В центре стояла большая кровать, застеленная шкурой белого медведя, а над изголовьем растянулся гобелен с изображением бушующего моря. У ближайшей к двери стены располагался высокий шкаф, на открытых полках которого стояли деревянные корабли – точные копии тех, что строили прославленные северные корабельные мастера. На столе, как и всегда, царил хаос из свитков, книг, деревянных фигурок с гербами знатных семей Севера и серебряных кинжалов, которые так любил метать Дирк.

Закария прошел в комнату вслед за Авророй и осмотрелся в поисках потенциальной угрозы для своей госпожи.

– Чисто, – угрюмо констатировал он и занял привычное место в самом темном углу.

– И без тебя знаю, – фыркнула Аврора.

Здесь, в покоях любимого брата, она чувствовала безопасность и поэтому невольно стала вести себя как капризное упрямое дитя. Такой она была до того, как за ней приехал надменный принц Юга. Теперь он был королем Ардена, а она скоро станет его королевой. Аврора хотела доказать ему и себе самой, что заслуживает этой чести. И она сделает все, чтобы заполучить поддержку Севера.

Аврора прошла к креслу в углу комнаты и, сев на краешек, поправила простую черную тунику до колен. В детстве они с Дирком умещались на этом кресле вдвоем, накрывались пледом и читали друг другу легенды Севера либо просто шушукались, делясь самым