Шрифт:
Закладка:
Неожиданно на крыше появилась Алина. Замерев у бортика, она чуть не рухнула на колени от потрясения. Ромал обернулся. Возможно, он уловил в воздухе сладкий запах ее духов, возможно, сработала интуиция. Они посмотрели друг на друга, и между ними пронеслось множество несказанных слов. Алина протянула к нему руку, но Костя отвернулся. Ему вдруг стало еще больнее, словно шатенка принесла с собой напоминания о том, что у него могло бы быть. Алина подошла к брату и схватилась за его руку, а тот беспомощно покачал головой.
– Слушай, я не умею говорить, я не знаю, что говорить, – преодолевая леденящий ужас, бормотал Артур, – но ты должен знать, что ты не один, мы ведь с тобой, вортако. Этого мало, черт возьми, я понимаю, что этого чертовски мало. Но мы здесь.
– Здесь. – Вспышка – темнота. Вспышка – и земля так близко. – Только это неважно.
– Как это неважно? – возмутился Селиверстов, отстранившись от сестры. – О чем это ты, брат? А что тогда важно? Подойди и скажи мне в лицо, что тебе, блин, неважно.
Костя приподнял подбородок, прикрыл глаза и сказал:
– Уходите.
– Размечтался.
– Уходите.
– Хоть сто раз повтори. Я с этого места не сдвинусь, уловил? Я никуда не уйду!
– Не надо, – прошептала Алина, потянувшись к брату, – не кричи, пожалуйста.
– Не кричать? – Арт, потеряв самообладание, всплеснул руками: – А как тут вести себя адекватно? Как говорить адекватно? Этот самовлюбленный идиот забрался на крышу и твердит мне, чтобы я сваливал? А ты бы свалил на моем месте? – спросил он, обернувшись к Ромалу. – Ты бы меня бросил? Нет, черт возьми, ни хрена.
Девушка схватилась за голову, сжав виски. Как же звенело в ушах! Алина уставилась на Костю и увидела кого-то чужого. До него не докричаться, его не переубедить. Он смотрел в лицо своей смерти и не боялся. Ромал ненавидел себя. Именно это Алина увидела в его угольных глазах. В них горела лютая ненависть, до слов Артура, до нее Косте не было никакого дела.
Упадет? И славно. Именно этого он и добивался.
Ромал всегда был хорошим психологом. Как бы он поступил? Что бы посоветовал?
Задача: парень стоит на краю крыши и ненавидит себя, при этом он остается все тем же парнем, который порвет на куски любого, кто причинит вред его друзьям. Вопрос: как уберечь его от продиктованного отчаянием шага?
Алина порывисто сняла пальто, кинула его себе под ноги, а потом побежала вперед и ловко залезла на бетонный бортик. У Артура, казалось, легкие отказали.
– Что за… черт возьми, ты-то что творишь!
– Да ничего, – с показной небрежностью ответила девушка и медленно выпрямилась. Ромал так посмотрел на нее, что она должна была сгореть, воспламениться, но она лишь улыбнулась и повернулась лицом к пропасти: – А тут высоковато.
– Бога ради, ты спятила! Быстро вернись!
– Не хочу.
– Алина! Клянусь, я тебя сейчас прикончу!
– Не утруждайся, – отмахнулась девушка и покосилась на Костю: – Ну что? Прыгаем?
Ромал прищурился и процедил:
– Ты что делаешь?
– Собираюсь прыгнуть.
– Спускайся к брату.
– Хорошо. Но только если ты спустишься со мной.
Костя тяжело задышал, его ноздри раздувались. Сжав кулаки, он гневно, невнятно прорычал:
– Не играй со мной.
– Эту игру затеял ты сам, – выпалила девушка, – я всего лишь хотела, чтобы ты обратил на меня внимание. Но ты, видимо, так ничего и не понял. Не понял, что я сойду с ума, если с тобой что-то случится. Не понял, что есть люди, которым ты нужен.
– Замолчи, – резко отвернулся Костя.
– А что? Не веришь, что кому-то станет так же больно от твоей смерти, как тебе – от смерти матери? Не веришь, что мы стоим здесь, потому что боимся никогда больше тебя не увидеть? Никогда в жизни, Костя, это, блин, чертовски долго. Так что я не знаю, как там Артур и Даня, но я ждать не собираюсь. – Алина сглотнула, повернулась к пропасти и кивнула: – Я тоже прыгну.
– Блефуешь.
– Поспорим?
– Господи, Костя, пожалуйста, – взмолился Селиверстов, ступив вперед, – вы оба…
Неожиданно пронесся сильный порыв ветра, и девушка покачнулась в сторону. Арта парализовало, Ромал дернулся вперед, а Алина выровнялась и бросила:
– Чуть не грохнулась.
– Черт, – блондин закрыл лицо руками и отвернулся, – черт подери.
– Быстро слезай! – закричал Костя и подошел к веснушчатой девушке, не обращая внимания на высоту в пять этажей. – Сейчас же слезай обратно.
– Слезу с тобой.
– Хватит.
– Я слезу только с тобой!
– Да какого черта?
– Хочешь прыгать? Давай! – звонко воскликнула Алина и вздернула подбородок. – Я ведь выполню свое обещание, ты, черт возьми, знаешь, что я это сделаю.
– Прекрати нести чушь! Ты вообще не должна тут находиться!
– А ты должен?
– А я должен.
– И по какой же причине?
– Я убил свою маму.
– Вот, значит, как.
– Я виноват в том, что ее больше нет.
– Ты любил свою маму, Костя, и забрался на крышу не потому, что винишь себя в ее смерти, а потому, что тебе больно. Тебе. Больно. Вина тут ни при чем.
– Не надо рассказывать мне, что я чувствую, – громко отчеканил парень и посмотрел на Алину сверкающими, отчаянными глазами, – я стою здесь, потому что жизнь больше ни хрена не значит… ни хрена!
– А как же мы?
– А что вы?
– О нас ты не подумал?
– Переживете.
– Да? – рассердилась Алина и до крови впилась ногтями в ладони. – Ну, тогда почувствуй, каково это.
Она решительно наклонилась вперед, но Костя порывисто дернул ее на себя и зарычал:
– Какого черта!
– Не нравится?
– Ты не… – Он невольно покосился на Артура и увидел, как у того подкосились ноги. Даня подбежал к Селиверстову и подхватил его за плечи. – Ты с ума сошла?
– Мы оба стоим на краю. Мы оба сошли с ума.
– Перестань.
– Перестану, если ты спустишься вместе со мной.
– Я не хочу, – процедил Костя дрожащим голосом. Из его глаз смотрела такая боль, что девушка вздрогнула. – Это больно, Алин, это очень больно.
– Ты справишься.
– Я не могу…
– Все ты сможешь.
– Нет, на этот раз все иначе. Мне дышать больно, Алин. Мне нечем дышать.
– Тогда давай прыгать.
– Никуда ты не прыгнешь.
– Прыгну, конечно.
– Я не позволю.
– А мне стоять и смотреть, как ты ставишь точку? –
