сдерживал рвавшийся из горла крик. Почему так сложно поступать правильно? На кой черт жизнь заставляла нас невыносимо страдать из-за тех, кто нам дороже всего?

Уже на улице он достал сигареты, дрожащими пальцами щелкнул колесиком зажигалки. В душе горел пожар, тело не хотело слушаться. Константин шел прочь от дома, но, отходя все дальше, чувствовал, что должен туда вернуться. Даже ветер, который порывами дул прямо в лицо, казалось, толкает его обратно. Наконец Костя сел в машину и надолго зажмурился. Автомобиль тронулся.

– Все в порядке? – осторожно спросил Артур.

– Сойдет.

– Поздравил маму?

– Отдал ей все, что у меня было. Хочу забрать ее оттуда.

Селиверстов удивленно вскинул брови и всем телом развернулся к вортако. У Ромала вечно мечты не такие, как у обычных парней.

– Ну, это хорошая идея. Ты, что ли, вообще денег не тратил?

– Почти.

– Вот это сила воли!

Блондин невольно покосился на телефон, а Костя усмехнулся:

– В отличие от тебя.

– Да я просто проверяю. Вдруг Алина опомнилась.

– Он достает сотовый каждые семьдесят три секунды, – подметил Даниил, посмотрев на темноволосого друга. – Могу предположить, что у него зависимость.

– Нет у меня зависимости.

– Есть.

– Вот как мы поступим. – Костя достал телефон из заднего кармана и придвинулся ближе к друзьям. – Выкладывайте свои игрушки. Живее. Не копайтесь.

– Ты что задумал?

– Устроим вечер без сотовых.

– Это будет какой-то неправильный вечер, – ужаснулся Артур.

– Не ной. Давай. Выключай трубку.

– Я не против, – кивнул Даня, – но нужно написать маме сообщение, что я еду в бар.

– Никто не говорит маме, что он в бар едет. Лучше скажи ей, что ложишься спать.

– Но это же ложь.

– А то, что ты работаешь в университете – это правда?

– Это вынужденная ложь, – попытался оправдаться Даня, ерзая в водительском кресле.

– Не нудите. Никто из нас коньки не отбросит, если мы проживем хотя бы один день без Интернета. – Ромал забрал у друзей сотовые, отключил их и кинул себе за спину. Арт не успел опомниться, как в руках уже ничего не было. Паника сверкнула в его зеленых глазах и пронеслась по телу стаей мурашек, но затем внезапно наступил покой. Костя улыбнулся и хитро прищурился, вглядываясь в темноту ночи: – Чувствуете?

– Что? – вытянул шею Волков.

– Это называется свободой.

– И что мы будем с этой свободой делать, вортако?

Ромал ухмыльнулся.

– Да все что угодно.

Глава семнадцатая

Пропасть

– Залпом? – смутился Даня. – Сомневаюсь, что мне понравится.

– А ты попробуй.

– Мне будет плохо?

– Тебе будет хорошо.

– Это проверенная информация?

– В какой-то степени.

Волков нерешительно потер ладонями колени, взял рюмку с прозрачной водой и так внимательно осмотрел ее, будто мог разглядеть у нее на дне какой-нибудь ужасный вирус. В баре вовсю громыхала музыка, по потолку метались разноцветные световые круги, пол дрожал, и Даня чувствовал, как басы сотрясают его тело и все вокруг. Он приготовился к худшему. Вспомнил, сколько противопоказаний имеется у алкоголя, сколько у него побочных эффектов.

– Ну ладно, – в конце концов отрезал он, – думаю, один раз можно попробовать.

– Пей уже.

– Не заставляй его.

– Я не заставляю.

– Алкоголь переоценен, – с умным видом заявил Даниил и поднял рюмку, – кому взбрело в голову изобрести это вещество? Куда веселее писать коды. А это место и этот напиток… в чем смысл?

Смысл Даня понял через три рюмки, вытанцовывая под ритм собственной музыки, которой не существует в нашей галактической системе – она звучала у него внутри. Его рубашка была расстегнута, по лицу струился пот, и он прыгал вместе с сотнями незнакомцев, пытаясь дотянуться пальцами до плавающего потолка. Артур и Костя прыгали рядом, но вскоре поплелись к барной стойке, чтобы заказать еще выпивки.

– Вот это талантище, – пьяно улыбаясь, пролепетал Селиверстов, положив деньги на стол. – Даню уносит в Изумрудный город.

– Он уже там.

– «Куда веселее писать коды».

– «Алкоголь переоценен».

Они рассмеялись и уселись на высокие стулья, плавая в невесомости. Что и хорошо в алкоголе, так это состояние полнейшего спокойствия. Ты можешь потолковать о чем угодно, набить кому угодно морду, можешь разорвать одежду, разбить чужой телефон, закричать на весь квартал, отбить красивую девушку у уродливого качка – тебя не волнуют последствия. Последствий нет. Люди пьют, потому что хотят сбежать не от жизни, а от последствий, которые в любой момент могут загнать их в угол. Нами руководят последствия, наш выбор зависит не от наших желаний, а от масштабов возможных последствий. Но после рюмки веселящего напитка масштабы уменьшаются до микроскопических размеров.

– Привет, – неожиданно мурлыкнула незнакомая девушка, подойдя к Ромалу почти вплотную. Он отвел взгляд. – Хочешь…

– Нет.

– Может…

– Нет. – Костя повернулся к девице, улыбнулся, словно они мило беседовали, и покачал головой: – Не интересует.

Оскорбленная девушка отскочила от парня, как от ядерной бомбы. Ромал хмыкнул, сделал глоток и поморщился от горечи. Горчил именно коньяк.

Именно он.

– Вот так вот, значит, – пропел Арт, покачивая головой, – красотку отшил?

– Я ее не разглядел.

– Ослеп, что ли?

– Ага. – Костя вполне серьезно кивнул. – Ослеп пару месяцев назад.

– Да она ведь брюнеточка. Как раз что-то новенькое после Ланжерон.

– Мне больше… эти… шатенки нравятся.

Селиверстов криво ухмыльнулся, поднял стакан с алкоголем, опустил его. Мысли закружились у него в голове пьяным вихрем, и в них не было ничего приятного. Артур печально вздохнул, будто придя к неутешительным выводам, и еще шире улыбнулся. Потом наконец осушил стакан, поставил его и спросил:

– Ну и как мне себя вести?

– В смысле? – невнятно переспросил Костя.

– Не, ну, мне, по ходу, нужна сейчас какая-то инструкция. Или служба поддержки.

– Я твоя служба поддержки.

– Хорошо. – Артур повернулся к другу, откашлялся и подпер голову рукой, не теряя надежды свести все к шутке. – Моему другу нравятся шатенки.

– У вашего друга хороший вкус, – усмехнулся Костя.

– А вдруг он позарится на то, на что зариться нельзя, ведь людям часто нужно то, что им не принадлежит, у них появляется это… ну такое… желание пойти против правил и заполучить нечто запретное, а мне ведь, без вариков, это прям невыгодно, придется искать ружье, ну или нож охотничий, а ножи можно с собой носить только размером с ладонь.

От этой невнятной речи Ромал совершенно запутался. Он нахмурился и спросил:

– Что?

– Моя сестра втюрилась.

– Ну, это ее дело, – небрежно ответил Костя, пожав плечами.

– И мой друг втюрился.

– На дворе весна.

– Он втюрился зимой.

– Зимой… тоже бывает… весна.

Артур отвернулся, а Ромал сгорбился и виновато посмотрел на него исподлобья. Он застыл, ожидая, что Арт вот-вот сорвется с места,