Следующего поглощает черная стена.

А где Шмидт? Что делает пехота?

В соединительном проходе слышатся шаги.

– Райзигер, пещера пуста. Пехота, наверное, отошла на промежуточную линию. По крайней мере судя по следам. Оставили только нескольких раненых.

Хорошенькое дело. Если первую линию захватят, мы останемся тут вообще без прикрытия.

Вдруг впереди грохот. Из столба огня вырывается канонир Леманн. Он ползет на коленях, без каски, что-то волоча за собой. Выпрямляется, тянется назад. Сваливает к ногам Райзигера унтер-офицера Гросса. Одной руки нет. Полы шинели разорваны от шеи до зада. Хрипит:

– Герр лейтенант, там не пройти, даже не думайте.

Райзигер смотрит на унтера. Тот истекает кровью. Двое канониров оттаскивают его. Приходит врач:

– Ничего не успели сделать. Слава богу, умер сразу.

Еще одно попадание по укрытию. Проем всё сужается. Все снова подались назад.

– Герр Райзигер, давайте я попробую. – Лейтенант Шмидт затягивает ремешок на каске.

– Боюсь, дорогой Шмидт, нам всем придется попробовать, хотим мы того или нет. Не хватало еще, чтобы противник полностью завалил нам вход. Тогда все задохнемся. А выход со стороны пехоты прямо под огнем. Что ж, я пойду первым. Остальные следом, дистанция десять шагов. Парни, когда доберемся до пушек, с нами уже ничего не случится.

Без лишних слов Райзигер выскакивает наружу.

Шмидт отсчитывает.

Первый пошел.

Второй пошел.

Следующим унтер-офицер Дирксен, командир орудия Райзигера:

– Девять… десять… пошел!

Только он собирается выскочить, как вдруг подскакивает и падает обратно. Готов.

Следующий. Шмидт в нерешительности:

– Ну, кто следующий?

Никто не отвечает.

Что ж, тогда сперва новобранцы…

– Цизе, давайте туда!

Канонир Цизе щелкает каблуками, словно на плацу.

Становится на колени, будто бегун перед стартом. Пошел! Прыжок через убитого унтера – и вот он скрылся из виду.

Тут второй кричит. Ого – Цизе тоже сваливается обратно.

Шмидт в растерянности.

Черная стена всё пляшет снаружи волнами. Вдруг на миг вся пещера сотрясается. Чувствуется, как приподнимается земля.

Боже правый, нам нужно к орудиям!

Новый взрыв! Дым рассеивается, появляется Райзигер. Спотыкаясь, он возвращается в пещеру:

– Без толку, оба орудия вдребезги. Заряжайте карабины, враг уже здесь.

Заряжать? Артиллеристы смыслят в карабинах не больше, чем пехотинцы в пушках.

Все сбиты с толку.

Райзигер отчаянно кричит:

– Враг уже здесь, понятно вам?

– Герр Райзигер, что мы можем против врага всего с двумя солдатами? – спрашивает Шмидт почти насмешливо.

Райзигер сердито глядит на него. Шмидт осекается:

– Конечно, будем защищаться до конца. Противник уже кончил обстрел.

Столпились у входа. Точно: артиллерия противника прекратила огонь.

Вместо нее посыпалась ружейная пальба.

Это не производит никакого впечатления. Подумаешь, пальба. К ним возвращается смелость.

– Прежде всего, выясним, что творится, – говорит Райзигер. – Пошли, Шмидт!

Оба хватают карабины и выходят из пещеры. Сперва в полный рост, но затем падают на колени и ложатся.

– Шмидт, вот они!

Треск винтовочной перестрелки тонет в неслыханном доселе грохоте.

В ста метрах отсюда на Райзигера ползет танк.

Великан из доисторического мира.

Огромная черноватая голая спина, неуклюже поддерживаемая двумя огромными многоножками, с шарканьем волочится по земле.

Две ноздри на голове чудовища непрестанно тявкают, выпуская снопы желтоватого пламени.

Танк! А рядом второй. А вот и третий, четвертый…

Тявкают, пыхтят и шаркают всё ближе…

На пути танка стоит дерево – расколотое, жалкое, но ствол еще тянется к небу. Стой! Танк переезжает его. Ствол переламывается, размолотый в щепки.

Вот куст, проволочные заграждения, забетонированные в земле. Стой! Зверь, не задерживаясь, движется дальше.

А где наша пехота? Где наша передовая линия?

– Шмидт, где наша передовая? Где-то же должны быть пехотинцы!

Шмидт привстает, опираясь на руку, и показывает:

– Вон они…

Райзигер слышит, как что-то сильно гремит, будто камень о камень бьет. Пуля влетает Шмидту прямо промеж глаз. Он падает.

– Шмидт!

Времени нет.

– Шмидт, они идут!

Райзигер привстает повыше. Куда показывал Шмидт? Вон они – но это совсем не немецкие войска! Он вжимается в землю: это американцы.

Пулеметный огонь. Повсюду. Даже сзади. Слава богу, это, должно быть, пехота со второй линии.

Райзигер оглядывается. Может, это майор с подкреплением вернулся.

Но то, что перед ним, намного важнее, оттуда исходит угроза – танки, подбирающиеся всё ближе и ближе. А немного правее уже ясно видна американская пехота.

Карабин!

Шмидт мертв, что я теперь могу с одним карабином?

Надеюсь, ребята во второй линии сами об этом позаботятся.

Назад в пещеру – там и будем отбиваться.

Обратно в пещеру.

– Винкель, лейтенант Шмидт убит. Ребята, дело дрянь. Скоро здесь будет танк. У противника американская пехота. Нужно пробиться в тыл.

Райзигер смотрит на своих людей. Они стоят растерянные. Само собой: оба унтер-офицера убиты, лейтенант Шмидт убит, а двое добровольцев ранены. Но к такому привыкли.

– Или что у вас на уме?

У них что-то на уме. По лицам видно, что о чем-то думают.

– В общем, бегом, без разговоров! Каждая минута на счету. Ну, Горгас, что скажете?

Горгас переминается, смотрит на Райзигера, на доктора Винкеля, на своих товарищей.

– Герр лейтенант, я это… мы тут подумали… Пока герр лейтенант был снаружи, мы сюда притащили раненых из пехоты, в большую пещеру. И герр доктор… это… и мы, значится… мы их сюда положили, чтобы не оставлять их одних. Может, мы тут присмотрим за ними?

Райзигер не понимает. Смотрит на Винкеля. Тот пожимает плечами. Это согласие или отказ?

– Что вообще происходит?

Горгас продолжает:

– И я это… сказал: если придет противник и мы скажем, что тут раненые, а мы как бы санитары… – он замолкает.

– В плен хотите сдаться?

Молчат.

– Ребята, вас, наверное, Господь ума лишил. Я не могу вот так подарить американцам семь человек. И еще, вам же понятно, что они не станут ждать, пока вы соизволите выйти из пещеры им навстречу? Вы же знаете, в каждую дырку первым делом бросают гранату. Вы что, хотите, чтобы и вам в харю прилетело?!

Тут вперед выходит ополченец Дитрих:

– Герр лейтенант, разрешите обратиться: уж лучше вот так. И это действительно мы из-за раненых…

Что делать?

Райзигер идет к выходу. Ага, странный шум приближающихся танков только усилился. Пожалуй, вопрос нескольких минут. Кто не вышел, тому уже оставаться здесь.

Он плотно надвигает каску на лоб:

– Доктор, вы с нами?

Он хотел задать вопрос, но получилось как будто приказ. Винкель сглатывает:

– Само собой.

– Что ж, оставляете меня, значит? – говорит он солдатам.

Горгас оправдывается:

– Герр лейтенант, мы же только из-за раненых…

– Тогда лучше прикрепите у входа белый платок. Кого возьмут в плен, пришлете мне открытку. Идемте, доктор.

10

Первые пятьдесят