Шрифт:
Закладка:
Да, штаб получает добавку. Денщик капитана усмехается, показывая посудину в проеме офицерской палатки:
– Герр капитан, у нас сегодня арак[47].
– И всё?
– Герр капитан, еще хлеб. И сахар. Если герр капитан не против, я испеку для господ офицеров «Бедного рыцаря»[48]. У меня остался маргарин. А если господам угодно, потом можно грог. Похолодало немного. Что скажет герр капитан?
Так и сделали.
Райзигер наполняет кружки из подогретой посудины:
– Позвольте, герр капитан…
Вполголоса, больше сам себе:
– О да, совсем другое дело…
Вбегает лейтенант Бергер из восьмой батареи. Рука к козырьку.
– Герр капитан, разрешите обратиться к лейтенанту Райзигеру!
Райзигер встает, отводя Бергера в сторону:
– Что стряслось?
Бергер, запыхавшись:
– Райзигер, в восьмой – мятеж!
Мятеж?
– Мятеж… так-так, дорогой Бергер, осторожно. Кажется, это слово следует употреблять с осторожностью.
– Идемте быстрее, герр Райзигер.
Они уходят, ничего не сказав капитану.
7
Чем ближе к месту привала восьмой батареи, тем громче голоса и песнопения, которые были отдаленно слышны еще в штабной палатке.
Наконец на месте им предстают разгоряченные солдаты, шатающиеся взад и вперед между палатками. Бергер оборачивается к Райзигеру, показывая:
– Вот же свиньи!
Да, всё это выглядит скверно.
– Вы тут единственный офицер, Бергер?
Бергер, торжественный и отчаявшийся одновременно, отвечает:
– Само собой. Оберлейтенанта Цигеля убило сегодня утром. Я за командира батареи, и за наблюдателя, и за всё подряд. Но дело не в этом. Люди просто больше ничего не хотят.
И вот они посреди бивуака.
В лесу уже выжидают пехотинцы, всполошившиеся от звуков пения. Полянка окружена ими, как цирк – стоят без винтовок, без ремней, руки в карманы, пока просто смотрят.
Райзигер и Бергер проталкиваются на середину арены. Райзигер, встав перед Бергером, громко вопрошает:
– Что тут творится, вы что, рехнулись?
Это не производит никакого впечатления.
На дышле передка, словно птицы на шесте, сидят рядком вахмистр, его заместитель и еще три унтер-офицера. Раскачиваясь, они горланят, но невозможно определить, что за песню должно изображать это пение. Глаза у них стеклянные. Каски повисли на шеях, а унтер-офицер вообще свою потерял, топорщась непокрытой рыжей шевелюрой.
У ног этой раскачивающейся группы разлеглись и расселись артиллеристы. Что-то подпевают. Райзигера и Бергера они, кажется, даже не замечают, вскидывая искаженные лица и кривя губы. Всё.
Одни пехотинцы в восторге от этой сцены. Прямо напротив Райзигера стоит заместитель офицера. Когда Райзигер оборачивается к нему, тот вытягивается по стойке смирно, щелкнув каблуками.
Райзигер – Бергеру:
– Вся команда нажралась.
Это очевидно – нажралась. Но это что, оправдание? А кстати, почему они нажрались? Бергер чувствует себя виноватым, он говорит Райзигеру:
– Да вахмистр виноват. Дал вырвать у себя из рук бочонок со шнапсом, в итоге компашка затеяла свалку. И вот бочка пустая. Подарочек. Он и сам с ними пил. Надо бы поговорить с ним еще раз.
Он подходит к вахмистру. Чем он ближе, тем громче рев, тем сильнее раскачивается дышло. Гремит сбруя.
– Вахмистр!
Ответа нет. Бергер подходит ближе и кричит, сотрясаясь всем телом:
– Вахмистр, я к вам обращаюсь! Немедленно встать!
Некоторые из лежащих встают, замолкают в любопытстве: что теперь будет?
Пение становится еще громче, ноты тянутся вдвое дольше. Вахмистр не реагирует, обнимая соседа за шею. Остальные хватаются друг за друга навроде стены. Вот как через них прорваться?
Райзигер подскакивает к Бергеру, пытаясь положить конец этой ситуации, а Бергер хватает вахмистра за шиворот и тянет к себе.
Ага, пение смолкает. Смолкает как по команде. Вахмистр на ногах. Он на голову выше Бергера. Всё это выглядит довольно беспомощно, поскольку молоденький офицер вытянутой рукой держит за горло человека гораздо старше себя.
Вахмистр слегка отшатывается, защищаясь. Каска сваливается у него головы и, брякнув о дышло, падает на землю.
Он медленно поднимает руки, скрещивает их и толкает вверх, отбиваясь от Бергера.
Стоит мертвая тишина.
Райзигера охватывает звериная ярость. Он уже стоит рядом с Бергером и орет:
– Вахмистр! Я вам говорю…
Рыжеволосый унтер возле дышла снова пытается покачнуться и невнятно напевает несколько нот.
Райзигер чувствует, что больше не может себя обуздать. Он орет:
– Кто еще слово скажет, башку снесу!
Кто-то сзади невнятно произносит: «Ну-ну-ну!» Но остальные молчат.
Райзигер смотрит на вахмистра. Видит, что тот еле стоит на ногах.
– Вахмистр, официальный приказ – обеспечить, чтобы батарея через минуту была готова к марш-броску!
Сзади кто-то смеется.
Бергер, глядя в сторону, приказывает:
– Стройся по двое, марш, марш!
Солдаты смеются еще громче.
Вахмистр поднимает руку:
– Вас, лейтенант… это… приказывайте… говорите что хотите, батарея вас не послушает!
Райзигер, дрожа от гнева, шипит:
– Вахмистр, это ни в какие ворота! Потрудитесь доложить, что это за херня? Вы старый солдат, уже пятнадцать лет в строю!
Тут рыжеволосый подходит к вахмистру:
– Если герр лейтенант желает знать, мы больше не при делах. Мы хотим домой.
Вахмистр подхватывает тем же тоном:
– А кроме того, наш оберлейтенант убит, а с лейтенантом Бергером мы не пойдем.
Из толпы сидящих на земле раздалось: «Браво! Браво!»
– Это что за новая мода? Вы хоть понимаете, что вас теперь всех поставят к стенке?
Никто не отвечает. Полная тишина.
Круг пехотинцев сужается. Райзигер видит, что вокруг уже стоят в три ряда. Лица у всех любопытные.
Он поворачивается к вахмистру:
– Вахмистр, вы понимаете, что сейчас произойдет?
Вахмистр вдруг принимает совершенно беспомощный вид. Проводит рукой по волосам. Тычет рукой в землю:
– Тогда просто расстреляйте нас. Это нам вообще уже наплевать.
Он отворачивается, садится на подножку передка и засовывает руки в карманы.
Вокруг него молча встают унтер-офицеры.
Райзигер – Бергеру:
– Герр лейтенант Бергер, распорядитесь: всей батарее сдать оружие.
Бергер орет:
– Слушайте все! Все карабины и пистолеты сложить немедленно здесь, возле первого орудия!
Рыжий смеется. Один из сидящих громко заявляет:
– Можете оружие собрать, но его еще надо забрать!
Эту фразу слышит пехотный офицер. Проталкиваясь сквозь ряды, он подходит к Райзигеру:
– Камрад, простите, что вмешиваюсь. Думаю, здесь нужно показать пример. Если я могу вам помочь… – прежде чем получить ответ, он уже отдает приказ: – Второй взвод пятьдесят восьмого полка, стройся по двое.
Пехотинцы бросаются обратно в лес. Спустя несколько секунд около тридцати солдат по-походному выстраиваются в два ряда, с винтовками к ноге.
Пехотный гордо говорит:
– Пожалуйста, камрад, мы в вашем распоряжении.
Распоряжении? Да, но как теперь Райзигеру распорядиться? Был бы здесь капитан Бретт!
– Ни один из восьмой батареи не
