выпутается. Им должно быть стыдно перед товарищами. И им еще придется всё это расхлебывать.

Райзигер обращается к Бергеру и пехотному офицеру:

– Если господа потерпят немного, я пойду доложу капитану.

8

…и может случиться, что придется вам застрелить или заколоть своих собственных родных и братьев. Так скрепите же верность свою жертвою крови своего сердца… (или) …при нынешних происках социалистов может случиться, что я прикажу вам расстрелять ваших родственников, братьев, даже родителей. Упаси нас Господь от этого, но даже тогда должны вы безропотно выполнить мой приказ… (или) …и если однажды придется мне призвать вас – не дай бог – стрелять в ваших собственных родственников, даже в братьев, сестер и родителей – помните о клятве своей!

(Вильгельм II, 23 ноября 1891 г.)

9

Спустя час после происшествия в восьмой батарее по приказу командования полка прибыли грузовики для транспортировки унтер-офицеров и солдат. Никто не оказывал сопротивления.

Наутро из полка приказали: весь третий дивизион немедленно распустить. Исполняющего обязанности командира лейтенанта Бергера перевести в тыл как годного к несению гарнизонной службы. Офицеров и солдат распределить по батареям первого и второго дивизионов. Лейтенант Шмидт из 9/253 и лейтенант Райзигер из 3/253 получают по одному из орудий 9/253 для противотанковой команды, формирующейся из пехоты согласно особому приказу.

10

Райзигер прибывает с докладом к командиру полка.

– Лейтенант, то, как вы себя повели, – это просто скандал. Этих свиней нужно было принудить к повиновению силой оружия. Известно ли вам, что вас нужно отдать под трибунал? Но я вам дам еще один шанс. Я вас поставлю в противотанковую оборону, и уж там вы докажете, что вы еще офицер…

11

9 августа

Западный театр военных действий

…ворвался на наши пехотные позиции на своих танках…

11 августа

…массовое применение танков… только на одном участке дивизии более сорока подбитых бронемашин…

12 августа

…артиллерия, вплотную следуя за танками…

Глава седьмая

1

21 августа

Западный театр военных действий

…начав с мощных атак 18 и 19 августа, со вчерашнего дня противник возобновил попытки прорыва на участке между Уазой и Эной, которых мы ожидали в течение нескольких дней. После существенного усиления обстрела французы и сенегальцы рано утром пошли в наступление плотным строем при поддержке многочисленных бронемашин на фронте шириной в 25 км. На отдельных участках им удалось прорвать нашу передовую линию.

2

Особое значение в штурмовой обороне придается противостоянию бронетехнике противника как новому, малоизвестному до сих пор типу вооружений. Разрушительный и заградительный обстрел по низменностям, путям сообщения и позициям противника, вероятно, в большинстве случаев заставит бронетехнику остановиться из-за плотности огня, так что лишь малая часть доберется до наших позиций. Борьба с танками ведется с использованием орудий (пехотных или полевых), ведущих огонь с близкого расстояния. Для этого они оснащаются специальными снарядами. Важно, чтобы эти орудия не открывали огонь преждевременно, чтобы не выдать себя и быть в строю в случае необходимости. Только строго организованный обстрел бронетехники может быть успешным. Общее предписание, согласно которому все батареи, обнаружившие бронетехнику, должны открывать по ней огонь, приводит к путанице и провалу.

(Артиллерийский устав. Берлин, 1917, п. 299. Для служебного пользования)

3

Ужасное оружие

Корпя над картой Эны

В решимости военной,

Сидит спесивый франк.

Король английский в кресле:

«Мы проиграли б, если б

Не наш могучий танк!»

Он палец гадко лижет,

Флажки по карте движет —

Ряды своих фаланг,

За танком танк.

Хохочет: «Всё управим,

Германию раздавим,

Везде у нас поедет танк

Ва-банк!

Поди-ка Гинденбургу

Завидно, как и турку,

Что есть у нас такие склянки —

Танки!»

И Гинденбурга дама

Вопрошает прямо:

«Мой рыцарь, правда ли с вершин

Вас сбросят с помощью машин,

Ведь танки не игрушки!»

Но… трах-ба-бах! Запели пушки,

Разбилися жестянки —

Двадцать четыре танка!

«О боже, наши танки заполучил храбрец!

Теперь с такой подмогой уж точно нам конец!»

Но Гинденбург с улыбкой ответил, прям и смел:

«Достаточно меча тому, кто биться захотел.

Мы справимся без танка!»

Лежи в грязи, жестянка.

(Калибан. Газета «Дер Таг», 28 апреля 1918 г.)

4

22 августа

…между Соммой и Уазой весь день спокойно. Юго-западнее Нуайона без боя оторвались от противника в ночь с 20 на 21 августа… Между Блеранкуром и Эной противник продолжал наступление в течение всего дня. Закрепиться ему удалось только у Блеранкура.

5

Противотанковые орудия Райзигера и Шмидта стояли под Блеранкуром.

Кроме двух офицеров в расчет входили унтер-медик Винкель, еще два унтера, десять канониров и три телефониста.

Оба орудия развернули одной тихой ночью без каких-либо потерь. Поставили в чистом поле. Крыша из проволочной сетки с наваленными на нее листьями защищала от авиаразведки.

Стрелять из орудия было категорически запрещено. Единственная задача – эффект внезапности при появлении бронемашин на расстоянии прямой наводки.

Офицеры и солдаты разместились в просторной известняковой пещере. Убежище делили с резервом пехотного батальона. Их командир майор Зенгер, как главный на участке, также распоряжался орудиями.

Пещера представляла собой пристанище, какого никто из них не видал уже много недель. Она состояла из большого помещения размером с вокзальный зал необычайных размеров (тут стояла пехота) и подвальчика поменьше, не больше пяти комнат городской квартиры – здесь квартировало командование противотанковой обороны.

Комнаты соединялись переходом. По нескольку дней не было никакой необходимости выходить наружу. Все были гарантированно скрыты из поля зрения авиации. В проходе даже можно было готовить.

Пещера артиллеристов, должно быть, была обитаемой еще до того, как они сюда въехали: они нашли здесь стол, несколько ящиков и сваленные друг на друга рамы с соломой, кровати – такого тоже никто давно не видал.

Единое пространство создало новое товарищество. Офицеры артиллерии редко проживали вместе с солдатами, как здесь. А тут вместе готовили и ели вместе. Под вечер, когда в дополнение к той свечке, что горела весь день, расточительно зажигали вторую, все садились за один стол.

Ни почты, ни газет. Чем меньше человек связан с внешним миром, тем вероятнее, что у него развяжется язык.

Что обсуждали?

Совсем немногое. Но всегда уже